Магия слова

Вот что поведал Михаил Визель из издательства «Иностранка»: «Экскурсия по Оружейной палате для итальянских туристов. Экскурсовод: «Это — кулон Екатерины Великой». Переводчик: «Questo e… il culone di Caterina la Grande». Группа итальянцев в корчах падает на пол. Дело в том, что переводчик забыл итальянское слово pendaglio и понадеялся, что слово кулон пришло к нам из романских языков. Предположение справедливое: оно и правда происходит от французскогоcoulant. Однако с итальянского culone переводится как большая попа: culo + увеличительный суффикс «-one».

А синхронист из Хельсинки и вовсе надхвалился над бедной русской девушкой: «Однажды на стажировку в финскую компанию приехала специалистка Катя Куликова — нежная молоденькая барышня. В первый день работы она заметила, что коллеги краснеют и улыбаются, слыша ее фамилию. Под конец дня некоторые стали даже звонить знакомым и, посмеиваясь, что-то рассказывать. Девушке не повезло со страной стажировки. Дело в том, что в финском языке слово kulle неприлично: оно означает то же, что и русское существительное из трех букв, которое часто пишут на заборах. Так что смущение финнов можно понять, особенно если учесть, что kova переводится на финский язык как крепкий, твердый.

— У меня есть старый товарищ и коллега, который работал и, по-моему, до сих пор работает представителем ИТАР-ТАСС в Нью-Йорке. И в ходе своего пребывания в Соединенных Штатах он был вынужден несколько видоизменить свою фамилию — Шитов: в американских медиа он фигурирует как Sitov. Понятно, по каким причинам: shit off, shit трактуются однозначно. Но интересно отметить следующее. Могу приоткрыть завесу тайны. Я наблюдал некую — в статистическом даже плане — разбивку критики и комплиментов в адрес синхронных переводчиков.

— По каким поводам?

— По каким их хвалят и ругают. Никогда не звучит следующая оценка: «Вы очень хорошо и правильно переводили». Чаще говорят: «Какой у вас приятный голос», «Как вас приятно слушать», «Как вы хорошо подаете информацию». А критика такого рода: «Переводчик мычит или бубнит, у него неприятная интонация, монотонный голос». То есть, все эти оценки связаны не с содержанием, а с формой. Поэтому, обучая синхронных переводчиков, я подчеркиваю важность владения родным языком. Если ты глубоко в теме, знаешь терминологию, сохраняешь всю информацию при переводе, но при этом коряво выражаешься по-русски — твой перевод никто не оценит. А то, что форма подачи информации была неправильной, неприятной — это заметят все.

— Почему ты стал именно синхронным переводчиком, а не, скажем, письменным?

— Есть люди, которые склонны к офисной работе с 9 до 6, их устраивает стабильность, предсказуемость. Это не вопрос, хорошо или плохо, — это вопрос темперамента. А есть люди, которые привыкли трудиться аккордно: навалиться, сделать проект — и потом расслабиться. В обществе, в экономике нужны и те, и другие. Наверное, синхронный перевод — аналог второго, аккордного варианта. Ты готовишься, собираешься с силами, качаешься интеллектуально, знакомишься с информацией, входя в новую тему, о которой ещё вчера ничего не знал, овладеваешь базовыми понятиями, словарем, терминологией — и входишь в совершенно стрессовое состояние синхронного перевода, которое, говорят, сопоставимо с состоянием космонавта. Проходишь через него — и, получив удовлетворение, отдыхаешь.

— Тебе приходилось переводить с языка на язык, ни один из которых не является русским?