Магия Терри Пратчетта. Биография творца Плоского мира

Теперь, оглядываясь назад, его скептицизм вызывает некоторые подозрения. В конце концов, в 1993 году Гильдия писателей Великобритании назвала «Джонни и мертвецов» «Лучшей детской книгой Великобритании», а «Джонни и бомба» стала серебряным призером «Детской книжной премии Нестле» в 1997 году. И обе попали в окончательный список претендентов на премию «Карнеги». С тех пор, после получения ордена, акции Пратчетта в литературе заметно поднялись. Поклонница Плоского мира и обладатель Букеровской премии А.С. Байетт заявила, что сам по себе «Вор времени» заслуживает «Букера», и многие с ней согласились. В 2000 году группа академиков, в том числе старый друг Эд Джеймс, опубликовала «Терри Пратчетт: Виновен в литературе», сборник детального академического анализа его работ. Дни, когда от книг Пратчетта отмахивались, называя занудными, скучными и пустыми, в основном остались в прошлом.

Более того, «Изумительный Морис» очевидным образом являлся по-настоящему отличным романом, потенциальная возможность получения премии не могла ускользнуть от внимания автора, так что «ошеломленная» реакция Пратчетта вызывает некоторые подозрения. Однако – ожидал он награды или нет – было бы жестоко не дать Пратчетту насладиться моментом. Десятью годами раньше жюри «Детской литературной премии» The Guardian размышляло, можно ли считать одну из его книг «хорошей литературой», теперь же жюри одной из самых престижных премий назвало его последний роман «выдающейся работой, безупречной с литературной точки зрения».

В день награждения, когда Пратчетт получил медаль, он шокировал аудиторию, сорвав золотую обертку, под которой оказалась большая шоколадная монета – и тут же откусил от нее кусок. Он попросил, чтобы фальшивый приз приготовили заранее[231] – настоящую медаль он ловко спрятал в момент получения, заменив ее на шоколадную. Свою речь Пратчетт начал уникальным образом.

Это была первая большая награда Пратчетта, и многие считали, что он получает ее не за один роман, а за все свои работы. В речи Пратчетт приветствовал премию как приз всему жанру фэнтези, на который принято смотреть свысока, а также самой детской литературе, дававшей разумный и реалистичный взгляд на человека, даже если персонажами являются говорящие крысы. Жюри «Карнеги» похвалило книгу за то, что она высветила «опасность замещения реальности фантазиями», тему, которую Пратчетт включил в свою речь, доказывая, что самое лучшее фэнтези – это больше, чем «чародеи, размахивающие волшебными палочками», а зло должно быть побеждено более эффективными способами, чем швыряние кольца в вулкан.

Некоторые критики отметили определенную строгость речи Пратчетта. The Scotsman писал, что автор «опасно парит над пропастью горечи из-за того, что его слишком долго игнорировали литературные круги», и обратил внимание на его выпады против Толкина и «Гарри Поттера» Дж. К. Роулинг. Те, кто лучше знал Пратчетта, понимали, что в его речи не было горечи и злости.

«Он слишком отличался от других и всегда любил сарказм, вот почему люди не всегда могли оценить его шутки, – сказала Джо Флетчер. – Он был взволнован из-за приза «Карнеги». Терри вовсе не веселый маленький гном, каким его любят изображать, но в нем нет горечи и злобы».

Тем не менее Пратчетт переживал, что литературное сообщество так долго игнорировало его труды. Вне всякого сомнения, Пратчетт был доволен получением двух наград «Лучший автор НФ/фэнтези» и «Хуже всех одевающаяся персона в НФ» в 1997 году на присуждении премий SFX, но едва ли это можно считать проявлением уважения со стороны индустрии[232]. С «Карнеги» дело обстояло иначе. Приз был желаемым и уважаемым, и всего тремя годами ранее его последний получатель жаловался в собственной онлайновой новостной группе, что никогда не сможет его завоевать.