Общей морали не существует. Существует мораль господ и мораль рабов.
Они могут существовать в одном обществе или даже в одном человеке. Любые попытки их соединить или примирить, как правило, приводят к еще большим противоречиям. Мораль господ не нуждается в чьем-либо одобрении. Она независима в определении благородства и силы. Благородный человек уважает в себе способность проявлять суровость и доброту, умение сказать и смолчать, уважать равных и не замечать презренных. Характерным проявлением этой морали является беззаветная преданность. В морали рабов выражена их пессимистическая озлобленность и неуверенность в себе. Как правило, ее представители наделены свойством недоверия и скептицизма. Приглядываясь к более благополучному обществу, они убеждают себя и других, что «счастье там не настоящее». Они восхваляют терпение и страдание, как наиболее ценные качества. Рабы неустанно требуют свободы и постоянно ищут счастье. Согласно морали рабов, если сильный внушает страх, значит, он плохой. Поэтому сила – это плохо, а слабость – хорошо. Не в силах доказать свои убеждения, рабы придумали религии, отвергающие любое проявление нормальных человеческих пристрастий.Есть истины, которые познаются только посредственными людьми.
Простые понятия легче усваиваются недалекими людьми, поскольку более всего подходят к их уровню. Пока утонченные умы растрачивают силы в поисках чего-то нового, посредственные методично сортируют уже известные факты, создавая практически полезные предметы. Поэтому повседневная трудолюбивая ограниченность во многих случаях приносит больше пользы, чем ум, витающий в облаках.Любую теорию можно легко опровергнуть.
Обычно это качество привлекает к ней всеобщее внимание. Но, чем больше ее опровергают, тем сильнее желание опровергать самих опровергающих. Эта борьба привлекает внимание, делая любую незаурядную теорию весьма популярной. Данное противоречие является главной особенностью современных наук.Не всякая благотворительность приносит добро.
Занимаясь благотворительностью, многие создают себе мнимый образ того, кому оказывают помощь. Они думают, что данный субъект заслуживает помощи и обязан быть безмерно благодарным, принимая ее. Постепенно благодетель убеждает себя, что подопечный привязан к нему, покорен и фактически является его собственностью. Любое внимание к подопечному со стороны, как правило, вызывает болезненный приступ ревности. Своей собственностью благодетель старается распоряжаться по своему усмотрению, и любое неподчинение воспринимается как проявление неблагодарности и плохого воспитания. Такой благодетель никогда не признается, что его «бескорыстная доброта» основана на обычном желании иметь для себя личную выгоду.Совесть – это природная потребность подчиняться.
Эта потребность не имеет никакого объяснения. Она принимает на веру все то, что внушают родители, священники и общество. Изначально совесть произошла от стадного инстинкта, который был необходим для выживания. Во все времена существовали стада разумных существ в виде племен, народов и государств. Любое объединение людей, называемое обществом, невозможно без дисциплины, которая основана на внушении необходимости подчиняться общим правилам поведения. Таким внушением является совесть, которая изначально возникла в виде стадного инстинкта.Жизнь без насилия невозможна.
Это неизбежный естественный процесс, заложенный природой во всех ее проявлениях. Попытки уничтожить эксплуатацию, уравнять желания, уничтожить инстинкт присвоения и т. д. неизбежно приводят к разложению и упадку. Даже если отдельные общества (организации или государства) внутри себя придерживаются принципа равенства, взаимоуважения и демократии, то по отношению к посторонним они, как правило, вынуждены осуществлять жесточайшее насилие. Это неизбежно, как неизбежно проявление любых естественных потребностей, свойственных нормальной жизни. Насилие является основной функцией всего живого. И утверждения, что в будущем возможно общество, лишенное этого недостатка, не более чем попытка изобрести другую форму жизни, вместо той, которую создала природа.IV. Короткие истории
Однажды старого мудреца наградили лавровым венком. Возвращаясь домой, он устал, прилег в тени деревьев и крепко уснул. Пока он спал, подошла овца и съела его венок. Поедая листья, она приговаривала: «Не мудрец он вовсе. Я ем его венок, а он спит…» Эти слова услышал странник, случайно проходящий мимо. Прогнав овцу, он спросил, почему она так говорила. «Да, – ответил мудрец, – она права! Ведь моя мудрость предназначена только для людей. Среди овец я такой же, как все. Поэтому я никогда не буду спорить с овцой…»