Магия в сердце

Все четверо сгрудились в центре плота; Корделия наблюдала, как огромные тёмные глаза болотниц уставились на них, словно на шоколадный торт. Корделия крепко прижимала к себе Дэша, хотя он извивался, пытаясь отстраниться от неё.

– Они не смогут нас достать, – сказала Ларкин, но, несмотря на смысл её слов, в голосе её звучала паника, как будто она сама не верила в то, что говорила.

Но она была права. Корделия знала это, и Дэш с Зефиром, несомненно, тоже. Плот был достаточно велик, чтобы их нельзя было ухватить, а болотницы не могли покинуть воду. Корделии казалось, что она всегда знала об этом и лишь однажды усомнилась.

Она вспомнила, как её отец, сидя рядом с ней на берегу реки, учил её ловить рыбу; он отгонял плескавшуюся рядом болотницу, которая могла запутаться в их лесках.

– Они похожи на нас, – заметила Корделия. По правде говоря, она считала, что болотницы, с их огромными глазами, высокими острыми скулами и длинными струящимися волосами, которые даже в мокром состоянии выглядели идеально, красивее людей.

Её отец на мгновение задумался над её словами.

– Болотницы – это иллюзия, – сказал он наконец. – Мы видим их как людей, потому что они хотят, чтобы мы видели именно это. Смотри внимательно. – Он указал на болотницу, которая нырнула в воду. Река была мутной, и разглядеть что-либо было трудно, но Корделия последовала указанию отца. Она внимательно наблюдала.

Болотница проплыла у них под ногами, свисавшими с причала. Она оставалась лишь тенью в илистой мути, но на глазах Корделии эта тень менялась, превращалась из чего-то человекообразного в нечто совершенно не похожее на человека – что-то пупырчатое и округлое, не имеющее реальной формы.

– Видишь? – сказал ей отец. – Они такая же часть реки, как вода или ил. Как река показывает наше искажённое отражение, так и они. Вот почему они не могут покинуть реку – это разрушит иллюзию.

Корделия на мгновение задумалась, глядя, как голова болотницы – с человеческими глазами, ртом и лицом – появляется на поверхности. Но теперь, когда отец объяснил ей это явление, Корделия поняла, что те черты, которые она считала поразительно красивыми, больше походили на отражение в кривом зеркале.

– Тогда почему они так любят петь? – спросила она.

На это её отец мягко улыбнулся.

– Они любят петь по тем же причинам, что и люди, Кор. Потому что это позволяет им быть услышанными.

Но сейчас отца с ней не было, а песня болотниц не была похожа ни на что ранее слышанное Корделией. Она звучала не для того, чтобы быть услышанной, она нужна была для того, чтобы заманивать людей.

Корделия заметила эту приманку, как рыба, увидевшая что-то блестящее, но вместо обещания еды Корделия услышала нечто совсем другое. В песне болотниц она услышала голос отца, зовущий её.

Это было то, что она так старалась услышать во время поминовения: отец произносил её имя, снова и снова, так делал только он.

«Корделия, Корделия, Корделия».

В горле Корделии встал комок, она смахнула слёзы, навернувшиеся на глаза. Ей так не хватало этого голоса.

Но одного голоса было недостаточно.

«Найди меня, Корделия. Я жду тебя. Мне нужна твоя помощь».

Резкий щипок за мягкую кожу на сгибе локтя Корделии прорвался сквозь туман в её сознании, и она встряхнула головой, пытаясь прогнать остатки этого тумана. Она повернула голову и увидела, что Ларкин наблюдает за ней, держа её за локоть, словно собираясь ущипнуть ещё раз, если понадобится. А затем Корделия посмотрела вниз, на собственные ноги, и ужас заставил её полностью очнуться. Она уже сделала три шага к краю плота, к болотницам, наблюдавшим за ней голодными глазами. Плот под её ногами накренился, и она попятилась к центру, чтобы не перевернуть утлое судёнышко. Она знала, что если бы Ларкин не ущипнула её в тот момент, то без колебаний прыгнула бы в воду.

Корделия постаралась сосредоточить внимание на подруге, а не на голосах болотниц, которые грозили снова утопить её разум в дурмане. «И они утопят не только мой разум, если я им позволю», – подумала она.

Внезапно Дэш сделал шаг к воде, заставив плот снова опасно накрениться, затем ещё шаг, и его лицо сделалось таким же, каким, по мнению Корделии, было её собственное лицо несколько мгновений назад: мечтательным, с сонными глазами, с губами, растянутыми в улыбке. Ларкин и Зефир попятились назад, чтобы плот не перевернулся, Корделия бросилась к Дэшу, но он опередил её на шаг – он был уже так близко к воде, что если бы одна из болотниц потянулась к нему, то… Корделия не дала себе закончить эту мысль. Пение было громким, но она должна была заглушить его.

Она закричала.

Дэш моргнул и огляделся по сторонам, словно удивляясь тому, что находится здесь, а не где-то ещё. Он отступил на шаг, плот покачнулся, Дэш потерял равновесие, и тут болотница протянула руку и ухватилась за то место, где только что была его лодыжка.