Магия венецианского стекла

Об этой беседе Николай Семенович, как и положено, сначала доложил Ельцову. Тот долго ходил по кабинету, заложив руки за спину и покачивая головой.

- Вот те на… - повторял он. - Вот те на! Оказывается, моя дочь пустилась на поиски кладов. Слушай, Коля, она, кажется, до сих пор не выросла из детских штанишек.

- Про клады я так… сболтнул. Чем руководствовалась Астра, поступая в компаньонки к состоятельной иностранке, я не ведаю.

- Задала она нам задачу! Что ж, ты ее просьбу выполнил. Можешь поделиться полученными сведениями с этим… э-э… мм-м…

- Хорошо, Юрий Тимофеевич, - выручил босса из затруднительного положения Борисов.

Действительно, как теперь называть «сторожа»? Человек в берете?

- Я была права, - обрадовалась Астра. - Кассета не имеет отношения к Крымову. Наткнуться на «Сезам» проще всего было Эльзе, которая жила в той комнате. Видеозапись и корень принадлежат ей… или принадлежали…

- Надеюсь, Эльза жива, - сказал Карелин. - И не откажется поговорить с нами.

- Это наш единственный шанс раскрыть тайну смерти Марины и госпожи Гримм. Я не хочу оказаться следующей.

- Не вали все в кучу. Какие у тебя основания считать…

- Никаких! - нетерпеливо перебила его Астра. - В том-то и суть! Есть преступления, которые ни за что не распутаешь обычными методами. Понимаешь? У нас в руках ключ!

- Который висит у тебя на шее?

- Ни в коем случае. Именно странность происходящего дает ответы на вопросы. Я почти уверена, - все необходимое мне известно. Иди сюда! Садись… - Она включила видеомагнитофон и села на диван рядом с Матвеем. - Смотри.

- Опять это?

- Смотри! - повторила Астра, устремляя взгляд на экран телевизора. - Змей, ползущий по дереву, символизирует искушение, так? Поддавшись ему, наши прародители утратили рай.

- Допустим. А охотники на кабана?

- Видишь, дикий вепрь скачет, увлекая за собой всадников? Он заманивает их в туман! Так человек, одержимый какой-либо идеей, может легко попасть в ловушку иного мира. Дальше. Булькающий котелок, - вовсе не обед для обитателей рыцарского замка. У кельтов это непременный атрибут пиршественного зала владыки потустороннего царства, символ изобилия и бессмертия… в нем варилось то ли пиво для богов, то ли свинина для героев.

- Сказки… - буркнул Матвей. - Выдумки для детей. Или для инфантильных взрослых.

Астра пропустила колкость мимо ушей.

- Русалка являет собой, с одной стороны образ утопленницы, а с другой, - как ты правильно заметил, существо, пожелавшее перейти из подводного царства в мир людей. Чувствуешь, все образы так или иначе обыгрывают переход?

Карелин ничего не чувствовал, кроме недоумения, граничащего со злобным весельем. Что за чушь он слушает? Впору хохотать до упаду.

Астра, поглощенная своими фантазиями, не замечала его настроения.

- Про голову на блюде я уже говорила, - продолжала она. - Карнавал и любовники в масках символизируют вечную тайну бытия: истинное лицо мира всегда скрыто, даже в моменты интимнейшей близости невозможно постичь его суть.

- А горящее чучело?

- Кельтского бога грома и молнии можно было умилостивить сожжением жертвы, - глубокомысленно изрекла она. - Прослеживаешь сходство с гибелью баронессы? Я как раз собиралась обратить твое внимание именно на это.

- Ах, да! - хмыкнул Матвей. - Русалка, надо полагать, у нас Марина Степнова, а горящая соломенная баба, - госпожа Гримм. Замечательно! Просто чудесно. И как в эту трогательную картину вписывается Млечный Путь и пасущаяся корова? Хотя что я спрашиваю, - корова дает молоко, Путь называется Млечным, вот и связь. Таким способом можно объединить совершенно разные вещи, - какие угодно!

- Кстати, да. Где-то я читала, что Млечный Путь древние считали молоком небесной коровы. Есть богиня, которую изображали коровой или женщиной с коровьими рогами на голове, - это египетская Хатхор. Между прочим, она провожает усопших в загробный мир. Только вкусив даров Хатхор…

- …они становятся своими среди чужих! - помог ей закончить мысль Матвей. - Не так ли?

- Так.

- Изумительно! Опять муссируется тема путешествия на «тот» свет. А обратно попасть можно?

Астра медлила с ответом.

- Думаю, да, - наконец, вымолвила она. - Ночь Самхейна - самое подходящее время.

- С меня хватит! - вспылил он, невольно вспомнив прогулку по Сретенке в костюме Брюса. - Я не мертвец! Как видишь, я не исчез и не собираюсь рассыпаться в прах в лучах солнечного света. От твоих намеков самый нормальный человек свихнется!

- Я ни на что не намекала. Тебе показалось.

- Как бы не так!

- Странно, почему ты злишься?

Матвей остыл, заговорил более мягким тоном.

- Извини. Я не привык к подобным разговорам. Чувствую себя идиотом. На чем мы остановились?

- На богине Хатхор. В Месопотамии ее отождествляли с Иштар, в Греции с Афродитой…

- Стоп! С Афродитой, - повторил Матвей. - Конечно. Как я не догадался? Ниточка привела нас от коровы к статуе Афродиты в венке из живых цветов. Потрясающе.

В его словах сквозили ирония и раздражение.

- Это цветы мандрагоры. Я нашла их в Интернете. И корень тоже…