Магистерий. Черный Петер

Так же невозможно ждать от Кассия, чтобы он на коленке собрал к примеру артефакторный накопитель. У него нет ни нужных знаний, ни литературы, ни учителя, и взять это неоткуда. Нужно дождаться утра и переговорить с ним, пока Мануэль будет занят своей охотой.

— Вы меня извините, господа, — сказал Лео вслух, ожесточенно протирая глаза. — Если процедура закончена, могу я идти? С ног падаю. Нужно еще где-то расписаться?

— Да, вот здесь, пожалуйста, — падре Жасан сунул ему бумаги, — внизу на каждом листе. Конечно идите. В ловле тульпы вы нам явно не поможете. Мануэль, вы уверены, что…?

— Уверен, черт подери! — рявкнул Мануэль. Ноздри его раздулись, зубы сверкнули.

— Как же вы ее не почуяли раньше?

— Спасибо ошейнику! Он невероятно помогает мне в работе.

— Да, действительно… Но помните, что мать Церковь ценит вас не за ваши колдовские качества и волшебные свойства, а за холодный разум и навыки расследования.

— Ну да, конечно… — не совсем понятно огрызнулся де Лерида.

Нервы у него, похоже, оказались все-таки не железные.

— Ну-ну, полноте. Кстати, ошейник придется надеть обратно. Мне очень жаль.

— Не раньше, чем я учую мага! Пусть наши люди из «Санкта Веритас» внимательно обыщут все окружающие дома, в радиусе километра. Я пойду с ними.

— А почему вы не можете схватить саму тульпу? — спросил Люсьен. — Она точно бродит по школе. Подманить ее и…

— Невозможно. И бессмысленно. Тульпы неуязвимы и неуловимы. Она просто выскользнет из рук, как клок пара. Они могут становиться материальными по собственному желанию, а могут с легкостью проходить сквозь стены, ведь в сущности они психическая проекция, одетая в эктоплазменную плоть. Лео, а вы идите действительно спать, на вас лица нет. Отдохните хоть пару часов перед побудкой.

— Тяжело теперь не думать о том, что ко мне сквозь стену может пробраться такая вот миленькая девочка, — пробормотал Лео. — Ума не приложу, где можно устроиться на краткий сон. Падре Кресенте беспокоить не хочется.

— Можете подняться ко мне в комнату, — предложил Мануэль.

— О нет, только не кровать, я тогда не встану, а у меня уроки еще. Пойду, правда, в спортзал на маты…

Лео прошел по галерее в учебное здание — спортзал был на первом этаже, — спустился до второго и тут вспомнил, что так и не отмылся от гари и крови. Завернул в туалет. К его удивлению, свет включился — видимо, комендант как повернул среди ночи переключатель, так и оставил.

Долго умывался холодной водой, отколупывая засохшие корки. Из пятнистого, в разводах, зеркала на Лео взглянул бледный неопрятный подросток, ничуть не старше того же Кассия, а представительностью разве только с каким-нибудь Газенклевером мог бы потягаться…

Преподаватель школы второй ступени, ага. Выпускник Королевского университета. Глаза красные, жалобные, волосы кое-где опалены, измараны сажей, у шеи слиплись от пота. Шея… мда…

Пришлось раздеваться по пояс и отмывать еще шею и уши. Хорошо, хоть бриться не надо — бабушкино косметическое заклинание усыпило волосяные луковицы ниже скул.

Потом оказалось, что вытереться нечем, и Лео, чертыхаясь, вытерся собственной майкой и выбросил ее в ведро.

Однако тонкий кашемировый джемпер, натянутый поверх рубашки, быстро согрел покрытое гусиной кожей тело и примирил Лео с действительностью. Озноб прошел, сонливость отступила. Теперь Лео ощущал зверский голод. Но до завтрака оставалось еще часа два, и где-то их надо было провести.

Он вышел из туалета в широкий коридор и огляделся — слева синели высокие прямоугольники окон, не прикрытые шторами, от них тянуло сквозняками. Справа — бледные прямоугольники дверей запертых аудиторий. Над одной из них, из стеклянного окошка под потолком, сочился слабый свет. Внутри горел фонарик. Или настольная лампа.

Лео целую минуту пялился на дверь, пока не понял, что это кабинет артефакторики, и бумажные полоски, опечатывающие его, сорваны и торчат из створок, как закладки из книги.

Кто же там внутри, тульпа? Но ей вряд ли нужен свет, да и печать срывать она бы не стала. Лео прокрался к двери и заглянул в щель — створка была неплотно прикрыта. На учительском столе лежал фонарик и освещал разгром, а на стуле кто-то сидел, грузный, расслабленный, вытянув под стол ноги и низко свесив голову. Пригвожденный длинной тонкой штуковиной, похожей на кочергу, торчащей наискосок.

Опять, подумал Лео обреченно. Почему мне так везет? Никакого же кисмет больше нет, за что мне все это?

Тут труп громко всхрапнул, встрепенулся, уронил кочергу и завозил ногами. И оказался Вотаном Фоули, прочищающим горло и ожесточенно трущем ладонями лицо.

— А? — буркнул он подошедшему Лео. — Что? Был звонок? Сколько времени? Это ты, что ли, господин Ёшкин Кот? В смысле, господин Грис.

— Я. Сейчас без четверти пять, — сказал Лео, — или где-то около того. Господин Фоули, что же вы к себе не пошли? Могли бы доспать несколько часов.

— Какое доспать, с вами доспишь, — директор, кряхтя, нагнулся и нашарил свою трость, — что там господа инквизиторы наритуалили? Толковое что, или как всегда?

— Определили убийцу. Это наше привидение. Девочка с завязанными глазами.