Магистр

Предметом приложения его незаурядных способностей были явления достаточно известные, но до конца неизученные или не в должной мере популярно освещённые широкой публике. Их объединяла не совсем ясная физическая природа, что позволяло относиться к ним как «условно возможным» или феноменам. Опираясь только на жизненный опыт и элементарную бытовую логику, разобраться в многообразии сложных процессов не представлялось возможным. Поэтому среднестатистическое большинство считало их непонятными и даже сомнительными.

Интересы профессора, обладающего глубокими специальными знаниями, составляли целый спектр неоднозначных и спорных направлений науки. Среди них были особые виды гипноза, телекинез и телепортация, современная астрология, средневековый оккультизм и определение возможностей и границ высших функций мозга человека. При всём разнообразии тем по многим были получены значительные практические результаты. Работы же по телепатии и ясновидению профессор считал наиболее перспективными.

В отличие от некоторых пожилых чудаковатых коллег, целиком отгородившихся наукой от реальности, Крупнов всегда верно оценивал любую жизненную ситуацию. Он был наделён настоящей деловой хваткой и коммерческим чутьём, позволявшим безошибочно определять, где и когда с наибольшей пользой могут быть опубликованы его работы. Поэтому они всегда появлялись в нужное время в нужном месте. Монографии и тематические рекомендации, экспериментальные методики и научные статьи непрерывно издавались им в разных странах, превращаясь в ощутимый капитал. Даже обширные международные связи использовались Крупновым не только для обмена передовыми идеями. Умело выстроенные, они тоже приносили заметный вклад. Свои коммерческие успехи Константин Прокопьевич не афишировал, и знали о них немногие. Коллеги-преподаватели, студенты и многочисленные ученики подавляющим большинством считали профессора исключительно деятелем науки с мировым именем, а наводить на это имя тень непопулярного в университете предпринимательства он не считал нужным.

Таким образом, заведующий кафедрой доктор наук профессор Крупнов был личностью крайне неординарной и обладал способностями и талантами весьма разнообразными. Высокий и статный, в свои шестьдесят лет он выглядел не старше пятидесяти, если бы не предательская седина, заметно проступившая на висках. Чтение лекций в стране и за рубежом, выступления на бесконечных симпозиумах, конференциях и учёных советах, консультации, исследовательская деятельность и поиск новых оригинальных идей без остатка занимали всё его время.

Доцент Рябинин продолжил вести семинар:

– Секретарём вместо заболевшего Николая Мещерякова предлагается поработать студенту Павлу Чернигину.

– О, Паулюс, великие умы требуют тебя! Ступай, заодно сделаешь доброе дело, спасёшь нас от давки! Кстати, спроси там наших мудрецов, кто придумал, что «в тесноте, да не в обиде»? Вот уж чистая глупость, – оживился Серж.

– Что ж, почту за честь, – студент Чернигин направился к назначенному рабочему месту.

– Право открыть семинар предоставляется студенту третьего курса Петру Терёхину, – объявил председатель.

– Всё, пацаны, пропали наши души! Петруччио – это же птица-

говорун. Запросто до утра может кукарекать, – заверил Золотов.

– До утра не получится. На выступление пятнадцать минут даётся, – просветил его Виктор.

– Твои бы слова да Петьке в уши. Посмотри, каким он гоголем на трибуну прёт! Прям Гай Юлий Цезарь в римском сенате, никак не меньше! Тоги и сандаликов не хватает…

– Слушай, Серьга! Есть у меня желание выступить по его докладу. Разобрать, так сказать, по косточкам. Ты как, не возражаешь?

– Мне-то что за печаль, разбирай что хочешь… Нет, ты глянь, Витёк, какие славные студенточки сюда припорхали! – группа худеньких первокурсниц, пыталась найти места в нижних рядах аудитории.

– Я это к тому, что придётся немного помолчать, послушать на-шего римлянина. Где-то у него должны проскочить явные косяки.

Голос первого докладчика уже разливался по притихшему залу:

– Право на жизнь образует первооснову всех других прав и свобод, складывающихся в этой сфере, и представляет собой абсолютную ценность мировой цивилизации. Рассматривая проблему этого права, нельзя не коснуться вопроса применения смертной казни как наказания исключительной меры. Истоки смертной казни берут свои корни в кровной мести, первой исторически известной форме лишения человека жизни за совершённое преступление.

Пётр Терёхин был классическим образцом «упёртого» студента. К наукам способностями не отличался, звёзд с неба не хватал и хорошие оценки добывал исключительно упорством: зубрил денно и нощно, не щадя зрения и седалищных нервов. Мгновенный анализ полученной информации с точными выводами был Петру недоступен. Напротив, часто требовалось время, чтобы выдать очевидный ответ по пройденному материалу. Понятно, что публичных споров и дискуссий Терёхин старательно избегал.

Молодой человек сделал глоток воды из дежурного стакана на трибуне и оглядел ближние ряды.