Магистр ее сердца

Потом слово взяла Энола Дампи. Она выудила один из своих свитков, расстелила по столу, и принялась рассказывать о том, какими способами можно построить защиту на основе артефактов. Мариус слушал в пол-уха, про себя изумляясь уровню подготовки этой самой Энолы, и одновременно думая, думая…

Он думал про Авельрона.

И о том, что отпускать его нельзя. Во-первых, не до конца ясно, что представляет собой брат Алайны в магическом плане. Он ведь был рядом, когда Магистр плеснул во все стороны непомерно тяжелой волной чистой магии. Если у Авельрона были зачатки резерва, то и резерв мог реализоваться изрядный. К тому же, Авельрон был крагхом, не человеком. Кто знает, а вдруг крагхи обрели какие-то отличные от людских магов способности?

Ну, и во-вторых… К несчастью, Авельрону не повезло родиться сыном Сантора. И заложник из него получался просто идеальный. Вряд ли Сантор будет им жертвовать.

Но это было грязно и мерзко, держать в плену Авельрона. Опять же, Алайна спросит. Придется объяснять про магию. И про собственные странные ощущения в присутствии ее брата.

"Я его отпущу, — все-таки решил Мариус, — надо просто убедиться, что Авельрон неопасен. И что Сантор не собирается идти войной на земли Порядка, хотя у тех, кто были крагхами, отношения с людьми могут совсем не заладиться. Но Авельрона нужно отпустить, потому что, если говорить о заложниках, тогда и Алька… она ведь тоже дочь Сантора. Хорошо, что об этом никто не знает".

И, приняв такое решение, даже вздохнул с облегчением.

Все-таки заложник — это совсем подло.

В это время Дампи завершила свой доклад, король, не скрывая, зевнул.

— Ваше величество, — сказал Мариус, — мне кажется единственно правильным шагом отправить послов в земли за Пеленой с предложением провести переговоры. Мы можем сколько угодно здесь сидеть и гадать, что там на уме у тех… Но можем и спросить, чего они хотят.

— Это будет сделано в ближайшее время, — Флодрет рассеянно теребил край свитка, и было видно, что доклад ниаты Дампи его едва не усыпил.

— Хорошо, — Мариус кивнул, — я не думаю, что они нападут, ваше величество. У них сейчас полно своих забот. Они лишились крыльев, а это меняет все. Вообще все.

— Мы по-прежнему не знаем, живы ли твари роя, — пробурчал Фаэр.

— Послы, это все выяснят послы, — Флодрет еще раз зевнул, — я предлагаю завершить совет. По вопросам магии в землях Порядка мы прошлись, вопросы артефакторики обсудили.

В этот миг в дверь осторожно постучали. Фаэр поднялся, открыл. В дверь просунулся человечек в темно-зеленом мундире королевской охраны, что-то передал Фаэру, обменялся с ним парой фраз и ушел. А когда Фаэр повернулся, Мариус понял, что тот весьма доволен.

Впрочем, выражение довольства тут же сошло с физиономии Фаэра, уступая место тревоге.

— Ваше величество, — воскликнул он, — только что… То, чего я боялся. Донесение. Они напали первыми.

ГЛАВА 2. Переезд

Оставшись одна в голубой гостиной, Алька обессиленно опустилась на край дивана. Тот страх, что двумя часами раньше щекотал едва заметно, теперь ворочался в груди беспокойной колючей личинкой. От дурного предчувствия пересохло во рту, как будто что-то совсем нехорошее должно вот-вот произойти. Но ведь… Мариус не даст их в обиду, их обоих?

Она принялась механически расстегивать шубку, все же во дворце было натоплено, потом сняла ее и аккуратно положила на подлокотник дивана. Снова уселась. Разгладила подол платья. Вспомнила, как покупали его, и как она ненавидела Мариуса за то, что заставляет терпеть эту боль, раз за разом разворачивая к той, прошлой жизни, до того, как приор Надзора поставил печать. Она-то ненавидела, а он взял — и изменил весь мир, к добру ли, к худу ли… Алька вздохнула и принялась от нечего делать разглядывать комнату.

Пока что она была совершенно одна, стража осталась по ту сторону дверей. Пить хотелось жутко, но воды не было. Правда, в серебряной вазе красовалась кисть винограда — спелая, нежно-зеленая, и Алька отщипнула ягоду. Вкус оказался почти божественным, она даже зажмурилась, когда на язык брызнул сок. Потом взяла еще ягоду. Может быть, все как-нибудь обойдется, а страхи — это всего лишь глупые страхи?

Она поднялась, обошла комнату. Под одним из окон, на пуфике, внезапно обнаружился альбом с акварелями, и Алька уж собралась взять его и полистать, поскольку сама рисовала, да и вообще, была к картинам неравнодушна, но тут одна из дверей распахнулась, и на пол с громким шорохом полетели свитки.

— Крагхов хвост, — выругался их владелец приятным и низким женским голосом.

Через порог ступила высокая женщина в темно-синем закрытом платье. Часть свитков она все же удержала, но прочие, примерно с десяток, шаловливо раскатились в разные стороны.

— Крагхов хвост, — с чувством сказала она, глядя на такое безобразие, — опаздываю.

У нее приятное лицо, подумала Алька.

Интересно, кто она?

И, не раздумывая, бросилась помогать собирать свитки.

— Пастырь с вами, ниата, я бы и сама управилась, — прозвучало сверху, — мне так неловко… Вечно наберу полные руки, а потом все выскальзывает и падает.