Магистр темных дел

Ему действительно нравилась Лика. Впервые со времен Альмы кто-то стал ему близок, и стригесса это почувствовала. Она не спешила избавиться от девиц, к которым он периодически наведывался, нет, ее тревожила та, которой он не касался. Альма слишком тонко чувствовала разницу, понимала, Лика могла занять ее место. Она не могла этого допустить: у стригессы имелись на бывшего жениха далекоидущие планы.

Намеки Аргуса, недомолвки Ларса вопили: Альма вовсе не такова, какой ты ее считал, факты у тебя под носом! Где, если не в дневнике, она поделилась бы сокровенным? И, нагретый над пламенем свечи, он обнажил свои неприглядные тайны.

Стиснув виски, Раян с упорством мазохиста проглатывал строчку за строчкой.

Милая и любящая с ним — и совсем другая в реальности. Как он мог этого не замечать? Воистину, любовь слепа!

Прошлое предстало перед Раяном в ином свете. Черное и белое поменялись местами. Единственной мыслью после прочтения стало: «Я должен ее уничтожить!» Именно поэтому магистр принес дневник Альмы сюда. Он готов был признать правоту Тайной канцелярии.

— Вот!

Убедившись, что Бранцель закончил, Раян шагнул к столу и положил перед начальником тетрадь с фривольным сердечком.

— Что это? — нахмурился ректор. — Сейчас не время для жалоб на студенток! Если на ваших лекциях хромает дисциплина…

— Это дневник Альмы Авести.

Голоса тут же смолкли. Преподаватели инстинктивно подобрались, словно следом за своим дневником в кабинет пожаловала бы сама Альма.

Бранцель смотрел на тетрадь со смесью брезгливости и страха.

— Зачем вы притащили его сюда?

— Затем, чтобы принести извинения всем, кто пострадал по моей вине. Чтобы предотвратить планы Альмы, помочь поймать ее и осудить по всей строгости закона, пусть даже посмертно.

Собравшиеся недоуменно переглянулись.

— Осмелюсь напомнить, — неуверенно начал Адам Гиберд, — речь о вашей невесте. Той, которую вы защищали.

— О чем сейчас крайне сожалею. Читайте!

Магистр распахнул дневник на нужной странице и отошел в сторону, чтобы не мешать.

— Читайте!

Преподаватели тут же сгрудились вокруг стола, только Ларс не сдвинулся с места. Пока все ужасались и возмущались написанным, он недвижно стоял возле шкафа, с отрешенным видом глядя строго перед собой.

— Ты знал.

Раян не спрашивал — он утверждал.

Ларс не ответил. Казалось, в кабинете осталась только его физическая оболочка, а сам он унесся далеко-далеко, в один из сопредельных миров.

— Ты знал, что Альма практиковала некромагию, и молчал! — Голос магистра взлетел на целую октаву. — Ты тоже этим занимался, этому она тебя учила?

— Нет, — наконец сфокусировав взгляд на взбешенном учителе, пробормотал Ларс. — Я не знал. Мы… Мы не были настолько близки.

— А насколько были? Почему дневник Альмы оказался у тебя? Откуда ты знал рецепт тех капель? Отвечай!

Позабыв, где находится, Раян ухватил Ромеля за грудки.

— Господин Энсис!

Окрик Бранцеля вывел его из состояния аффекта. Моргнув, Раян неохотно отпустил ученика и пообещал:

— Мы еще поговорим.

— Обязательно. Мне нечего скрывать, бежать я не собираюсь.

Ларс оправил одежду и, обойдя хмурого магистра, присоединился к коллегам.

— Фу, какая мерзость! — Адам передернул плечами. — Я не поклонник некромантии, но это!.. По сравнению с этим ваша обратная магия, Раян, просто детский лепет.

— Благодарю! — сухо отозвался магистр. — Хотя в глазах многих никакой разницы нет. Только ленивый не обвинял меня в некромагии, даже вы.

Гиберд потупился и пробормотал что-то невнятное себе под нос.

— Слухи не рождаются на пустом месте, мы только что в этом убедились. — Кто бы сомневался, Бранцель не упустил возможности вонзить нож в предшественника. — Может, вы подбросили дневник для отвода глаз, а то и вовсе сделали записи сами.

Десятки вопросительных взглядов обратились на Раяна. Он стойко выдержал испытание и саркастически усмехнулся:

— Безусловно, именно я автор всех трактатов по некромагии, чернокнижию и оккультным наукам. Какая чушь, милорд! Мне надоели бесконечные обвинения. Я готов выпить «Глоток правды», чтобы раз и навсегда покончить с пересудами.

Второй раз за несколько минут в кабинете стало тихо. Так тихо, что было слышно, как Мона запечатывает письма в приемной.

— Ну… — Бранцель ослабил галстук и обвел растерянным взглядом собравшихся. — Ну это уже слишком. Последствия могут быть непредсказуемыми.

— Все верно, — подтвердил Раян. — Некоторые после «Глотка правды» теряют память, впадают в старческое слабоумие. Однако если нет иного способа доказать мою невиновность и лояльность короне, я готов. Согласуйте с Тайной канцелярией любое удобное время, мне без разницы. Лучше уж стать слабоумным, чем до конца дней считаться предателем.

Крутнувшись на каблуках, магистр быстрым шагом покинул ректорский кабинет.

* * *

В аудитории царило небывалое уныние. Никто не спорил, не бросался бумажными шариками, даже Мирабель и Йенифир заключили перемирие. Причина в виде выведенного красными буквами объявления красовалась внизу на доске расписания.

— Как думаете, новогодний бал тоже отменят?