Магнат

Завернув за угол, в комнату бабули, я увидела то, что никогда раньше не видела. Моя бабуля целовалась с мужчиной. Ну, на самом деле, он целовал ее… мне так показалось. Герман с такой нежностью держал ее лицо в ладонях, как будто она была самым ценным сокровищем на земле. Она обхватила его за талию, как будто репетировала свои шаги, а он поддерживал ее, когда они решили пойти дальше и поцеловаться. Сцена была прямиком из фильма «Дневник памяти» только не было дождя. (The Notebook, в русском прокате назывался «Дневник памяти» американская мелодрама 2004 года режиссёра Ника Кассаветиса. Фильм снят по сюжету одноимённого биографического романа Николаса Спаркса, опубликованного в 1996 году и ставшего бестселлером в первую же неделю продаж.)

Должно быть, они услышали меня, потому что оба повернулись в мою сторону, их выражение на лицах осталось тем же, счастливым, оно появляется, когда чувства взаимны.

Я думаю, что мы все одновременно покраснели.

Нэн протянула мне руку.

— Брук, моя любимая девочка, у меня… то есть... у нас есть для тебя новость.

Я сделала шаг вперед, беря ее за руку.

— Я уже знаю, что за новость, Нэн, потому что каждый увидит, что вы безнадежно влюблены друг в друга.

$$$

— Значит, ты не вернешься в коттедж, когда выйдешь отсюда? — спросила я.

— Это невозможно, Брук, потому что она будет жить со мной в моем доме, — ответил тихо Герман, притянув руку Нэн к своим губам и целуя. Мистер Романтик собирался устроить переезд моей бабули, и это было чертовски мило, особенно быть свидетелем такого трепетного отношения.

Хоооорошо. Это достаточно быстро взбаламутит весь остров слухами. Я взглянула на Нэн, чтобы увидеть ее реакцию на предложение Германа.

— Целый день будут перемывать эту новость, — осторожно сказала я.

Моя бабуля вся светилась любовью, мне даже захотелось зажмуриться.

— Как муж и жена, Брук, дорогая. Герман попросил меня выйти за него замуж, и я согласилась.

Дыши, Сделай глубокий вдох. Еще один глубокий выдох.

— Ой. Мой. Бог. Нэн! Я так счастлива за вас обеих. Это, действительно, самая прекрасная новость, которую я когда-либо слышала. Поздравляю вас двоих.

Я обняла их обеих, первую Нэн, а потом Германа, чувствуя такой радостный подъем, который не могла скрыть. И я опять потеряла над собой контроль от сильных эмоций, поэтому для меня это не было сюрпризом. Но мои слезы были совершенно нежеланными для их радости, особенно, когда вопрос касался предложения руки и сердца. Просто унизительная ситуация.

Но я оказалась окружена добрыми руками. Герман и бабуля оба, поняли мою слабость, и открыли мне свои объятия.

Я упала между ними и плакала до тех пор, пока непреодолимое желание поплакать не прошло так же быстро, как и появилось.

У меня никогда не было такой проблему до того, как я совершила свою роковую ошибку. Я не плакала на ровном месте или в ситуации, где все были счастливы до аварии, которая изменила всю мою жизнь. Изменила ее к лучшему… а также к худшему. Двойственное отношение. Ситуации, где грань между хорошим и плохим настолько тонка, что стирается, поскольку два этих понятия становятся едиными.

И мне пришлось жить со своей зашкаливающей эмоциональностью все оставшуюся жизнь.

Я пришла в себя и широко улыбнулась, я действительно чувствовала эту улыбку, даже где-то очень глубоко у себя в сердце, и сказала:

— Я так полагаю, это означает, что нужно планировать свадьбу.

— Можешь ты провернуть это за пару недель? — у Германа в темно-синих глазах зажегся возбужденный огонек. Оказывается, он может быть нетерпеливым женихом, мне пришлось подавить смешок от этой мысли. Неа. Не так. Мысль о бабушке и ее женихе не как не хотела покидать мою голову. О, мой Бог. У моей бабули был жених!

— Мне нужна помощь, но я знаю человека, который может все устроить, — сказала я ему.

— Эдуардо? — спросила Нэн.

Я кивнула.

— Он будет так польщен и сделает волшебную свадьбу для тебя, нана, я знаю.

— Звучит замечательно, моя дорогая. Теперь, пожалуйста, давай поговорим о тебе, — она протянула руку и медленно потерла большим пальцем сверху мою ладонь. — Как ты себе все представляешь? Я знаю, что ты вернулась, чтобы помочь мне, когда мне было это необходимо, но я хочу, чтобы ты была честной со мной сейчас. Я хочу спросить тебя, будет ли тебе комфортно жить одной в коттедже?

— Да, бабушка, будет. Я была одна в коттедже последние пять…

— Позволь мне закончить, пожалуйста, моя милая девочка, — она сурово посмотрела на меня, как бы делая выговор, этот взгляд я уже знала с детства. — Я обсуждала этот вопрос с Германом, и он был бы рад, если бы пожила с нами в его доме, если захочешь.