Магнат

Кири Ясумитсу надолго задумался. «То, что китайцы потеряли колонию, — это хорошо. Да и большевикам тоже будет не до захвата новых территорий, в своих бы порядок навести. Однако монгольским товарищам поддержку оружием и войсками комиссары окажут, в случае китайской агрессии. Маньчжурия теперь не получит поддержку с тыла, когда Япония вздумает отторгнуть эту территорию у Китая, а что такие планы имеются — это не секрет ни для кого. Японская кавалерия сможет пополниться десятками тысяч обученных лошадей, притом скупит товар у казаков по бросовой цене — эмигрантам за океан всю живность не перевезти. Рейд торгового флота в далёкую Южную Америку будет наполовину оплачен парагвайским магнатом, а потому очень выгодным. Караваны с дешёвой медью, железом и продовольствием из далёких бедных стран сильно собьют цену на рынке. Североамериканским торгашам придётся поумерить аппетит. Конечно, они затаят обиду на парагвайских казаков, но это японцам даже на руку — пусть враги воюют. Вроде бы, кругом одна выгода, но почему–то кажется, что сделка с дьяволом не лучший выбор. Однако принимать решение правительству Японии, миссия переговорщика выполнена».

— Уважаемый, господин Ронин, я донесу ваше заманчивое предложение до заинтересованных лиц, — поклонился собеседнику капитан. — Однако скорого ответа не ждите. Решать будут в Токио.

— Да мне скоренько и не надо, — добродушно отмахнулся казак. — Дорога из Монголии займёт несколько месяцев. По пути ещё казаков из приграничных территорий надо включить в караван. Прошу лишь сразу разрешить доставку навстречу каравану продовольствия и фуража по железной дороге. Оплату аренды паровозов и вагонов проведёт филиал казацкого банка.

— Парагвайскими рублями будете расплачиваться? — скорчил недовольную мину японец.

— Не понравится, так можете потом обменять на чистое золото, — развёл руками магнат и хитро подмигнул: — Надо же казакам приучать к своим деньгам и азиатов.

— Ох, и хитро вы, господин Ронин, ведёте по всему миру дела, — покачал головой контрразведчик.

— Иначе с вами, буржуями, нельзя — приходится шустрить, — рассмеялся бородатый казак–анархист.

— А не страшно? — прищурившись, задал дерзкий вопрос молодой офицер и, спохватившись, решил чуть изменить смысл, уточнив причину возможной опасности: — Дирижабль — не самый надёжный для путешествия транспорт.

— Разве может пилот, наречённый индейцами гуарани Небесным Ягуаром, разбиться? — продолжил веселиться неуязвимый Асур.

Кири Ясумитсу в этот миг отчётливо осознал, как прав был его старый наставник, самурай Сугинобо, когда предостерегал коллег от опрометчивого желания устранить опасного Ронина. Кое–кто из высшего руководства и сегодня предлагал просто разделаться со странным казаком. Однако, похоже, старые мастера были больше правы: в теле Ронина, обитает дух вечно воюющего Асура — ни чем другим нельзя логично объяснить его, воистину, магическую силу и воинскую удачу. Видимо, даже дикари–гуарани тоже сразу распознали в парагвайском атамане средоточие дьявольской силы. Китайская триада в Макао и английские лорды уже пытались убить Сына Ведьмы — результаты попыток были очень плачевны. Японцам не стоит повторять ошибки глупцов и ссориться с тёмным владыкой. Возможно, он один обладает силой целого войска. Во всяком случае, следует, как и советовал мудрый Сугинобо, умело направить разрушительный смерч на врагов. Демон уже вырвал огромный кусок материка в Южной Америке, и утихомирить стихию без жертвоприношения не получится. Так пусть же англосаксы своими руками попытаются задушить разбушевавшийся ветер.

Офицер искренне обещал помочь парагвайскому королю, а потом сквозь квадратики зарешеченного окна долгим взглядом опасливо провожал удаляющуюся по приморскому бульвару чёрную фигуру восставшего демона, сбежавшего с шахматной доски богов.

Огненно–красный диск, устало закатывающийся за тёмный, изрезанный громадой берега горизонт, светил в спину Асуру. Но раскинувшийся впереди, манящий к далёким землям, морской простор озаряли всполохи отражённого от кипящих волн мерцающего алого света. Сын Ведьмы, не оглядываясь, стремительно шагал навстречу свежему бризу, торопясь обогнать время.