Магнетрон

— Да ведь это подтверждается статистикой, что при последовательном включении вероятность обратных зажиганий значительно уменьшается. Если вы, Виктор Савельевич, читали обзоры нашей внезаводской инспекции, то там они это всегда отмечают.

Но Цветовский приводил всё новые и новые доводы против последовательного включения.

Веснин сначала терпеливо отвечал на каждый из них, потом стал раздражаться.

— Виктор Савельевич, конечно, это не уравнение первой степени с одним неизвестным, которое допускает только одно-единственное решение. Всякая инженерная проблема может быть решена бесчисленным количеством разнообразнейших способов. В данных конкретных условиях то, что я вам предлагаю, мне кажется самым рациональным. Но, конечно, вы вправе принимать любое другое решение.

— Вообще говоря, я уже думал об этом последовательном включении, — глубокомысленно заметил Цветовский.

Веснин невольно улыбнулся, вспомнив наставление Мочалова: «Не говорите: я думал».

— Вы извините меня, Владимир Сергеевич, — продолжал Цветовский, — я всегда так поступаю, если мне кажется нечто очень легким, доступным и желательным. Я в таких случаях стараюсь привести доводы, которые могли бы заставить меня от такой находки отказаться. Делаю я это для вящей крепости. Что крепко, того и купоросом не возьмешь. А что начнет поддаваться, от того я и отказываюсь. Видите, ваше предложение, хотя оно и весьма примитивно, не поддалось. Теперь позвольте вас поблагодарить. Очевидно, сегодня, впервые за все время этой командировки, я усну спокойно. Прошедшую ночь я по здешним кладбищам бродил, чтобы хоть немного раз влечься… Я вообще любитель этого дела — изучаю надгробные надписи. Вот и вчера любопытный памятник попался.

Цветовский выдвинул ящик ночного столика, достал оттуда записную книжку, перелистал ее и, найдя нужную страницу, прочел:

— «Дорогому Бене, которого я встретила на улице Дюка Ришелье и была ему верной женой в течение двух лет и семи месяцев. Беня, помни одну меня, как я лишь одного тебя буду помнить».

Но Веснин даже не улыбнулся.

— Виктор Савельевич, — сказал он, — а ведь я шел к вам по своему личному делу. Хотел просить вас доложить вместо меня на конференции о наших сварочных прерывателях.

— Узнали, что Рокотов руководит секцией, и испугались?

— Нет, признаться, я этого даже не знал. Мне просто позарез надо завтра быть в Москве.

— Глупости какие вы говорите! Как это можно быть в Москве, когда вам предстоит такая честь? Доклад на Всесоюзном совещании — это огромная честь. Я, например, еле выпросил для себя гостевой билет. И то дали потому только, что я сослался на вас: наш, мол, инженер докладывает.

— Виктор Савельевич, — взмолился Веснин, — завтра совещание в главке! От моего присутствия зависит судьба магнетрона. — И, не дав Цветовскому возразить, Веснин продолжал: — Создалось положение, что в главке могут недооценить важнейших преимуществ магнетронных генераторов. Я только сегодня сам уяснил себе истинное положение вещей благодаря разговору с летчиком-испытателем, — который оказался моим другом детства… Возможность получить направленный узкий луч при излучателях малых габаритов — это поистине неоценимое качество сантиметрового диапазона…

Цветовский спустил на пол босые ноги, задрапировался одеялом наподобие римской тоги и, сокрушенно глядя на Веснина, сказал:

— Молодой человек! Моя жена очень честолюбива. Олимпиада Макаровна в этом, как и во многом другом, подобна леди Макбет. Ей было бы очень приятно видеть мою фамилию в списке докладчиков на этой уважаемой конференции. Но я не был, не есть и не буду Макбетом. Я не намерен потворствовать вашей минутной прихоти. Я отказываюсь от предложенной мне чести!

Цветовский сел на кровать, подобрал ноги и натянул на себя одеяло до самого подбородка.

Веснин, исчерпавший одним залпом все свои доводы, теперь мог только робко возразить:

— Но ведь речь идет не о борьбе за власть, как это было в истории с Макбетом. Я обратился к вам, как к товарищу по работе…