Магнитная буря

Включаю уличный свет и выхожу, несколько шагов, и я уже у глухой стены. Делаю один поворот ключа, и дверь открывается. Замираю на несколько секунд, хмурюсь, Джекс не закрыл нормально дверь? Раньше за ним такого не наблюдалось, поэтому оглядываюсь, чтобы проверить, везде ли закрыты металлические жалюзи, освещают ли фонари небольшие окна, но все в полном порядке. Пожимаю плечами и прохожу небольшой темный промежуток, включаю настенные светильники со слишком приглушенным светом, один за другим, и продвигаюсь к центральному залу. Захожу в кладовую и беру несколько моющих средств, читаю этикетки, чтобы сдуру не перепутать их. То, что применяется для окон, не подойдет для паркета, иначе испортит поверхность. Буквы расплываются перед глазами от долгого времени, проведенного в жалости к себе. Добавляю жидкость в ведро, которое потом наполню водой. Выхожу, полностью настроенная на хорошую работу, в том числе и над собой. Беру маленький пульт от стереосистемы, переступаю порог темного угла и включаю свет.

– *банные кошечки, – ору я во всю глотку при виде двух трахающихся раком парней, в шоке роняю пульт из своих рук, он падает на кнопку, и тут же включается заводная музыка в стиле диско.

Джекс отскакивает от стоящего на коленях парня, я вижу его болтающуюся колбаску все еще в состоянии готовности.

– Твою мать, а… – стонет второй, поднимается на ноги, но пока я созерцаю только его голый зад с красными пятнами от ладоней Джекса.

Я настолько шокирована и не сразу понимаю, что пялюсь на странную парочку, которая трахалась на нашем центральном диване для особых гостей.

– Беатрис, да закрой ты глаза. Дай нам одеться, – запыхавшись, ревет, как буйвол, Джекс и прикрывает задницу парня какой-то тряпкой, пока я трясу головой и зажмуриваю глаза.

– Что ты за притон тут устроил, Джекс? – возмущаюсь я, пока жду, когда они оденутся.

Слышу шорох от их действий, запинающуюся речь второго, его голос мне кажется очень знакомым.

– Это было впервые. Вы с Энтони пошли отдыхать, а я пригласил моего парня помочь с уборкой… Ой да ладно тебе, как будто Тони не упражнялся в секс-тренировке здесь, – мои глаза округляются, и я автоматически поворачиваюсь.

– Только не в моей галерее, это же, бл*дь, святая святых. Ты вообще понимаешь, что здесь сидела сама Франсуаза Ниссен, министр культуры! Такой чести не удостаивался еще никто! А вы тут…тут… – мои руки трясутся, я ору сквозь музыку и едва соображаю, что, наверняка, мы перебудили всю улицу.

Хватаю пульт, валяющийся на полу, и выключаю звук.

– Ты так говоришь, словно я только что осквернил это место, – я щелкаю центральное освещение, и Джекс щурится. – Я уберу все следы.

– Какого? – я подхожу к моему любимому дивану и проверяю на предмет спермы. – Если, не дай Бог, тут будет хоть один след ваших оргий… – я не могу договорить фразу, потому что наконец-то вижу «парня моего друга».

Хрюкнув пару раз, пытаюсь выдать из себя подобие речи, среднее между мычанием и рыком. Потому что его «парень» – это «мой бывший парень».

– Скажите мне, что я сплю. Что ударилась головой еще в ресторане, и у меня кома. Или я умерла, – из меня вырывается истерический смех, и я разглядываю немного пополневшего парня. – Хаш Мейсон, Джар Уилсон, что, бл*дь, за шутка такая, а?

Мой разрывающий, истерический и даже немного нервный хохот заставляет меня согнуться пополам, а затем вообще сесть на пол. Я просто не могу поверить, что Джекс трахал моего бывшего на моем чертовом диване, бл*дь, в моей галерее, рядом со мной, в конце-то концов. Бред какой-то. Но я точно помню, что в своем уме, и это не сон.

Джекс присаживается на корточки напротив меня, и его рука зависает над моим лбом.

– О, нет, – говорю я, – сначала помой руки. Ты же только что вытащил этими пальцами член из его задницы, – он хмурится от моих слов, смотрит на свою руку и, согласившись со мной, удаляется.

– А ты все такая же грубиянка, – говорит Хаш, когда заканчивает со шнурками на своих кроссовках.

– Это жизнь такая. А я такая, какая есть, – я практически успокоилась, но улыбка все еще осталась на моих губах. – Ты гей. Это просто ох*реть как неожиданно. Фуф, ну вы парни дали тут копоти. Месили… – запинаюсь, чтобы не произнести слово на букву «Г», – отрывались, в общем.

Все те же красные пятна на скулах, тот же расстроенный взгляд уже повзрослевшего и, видимо, определившегося в жизни Хаша.

– И давно это с тобой? – кручу перед собой пальцем и тычу туда, где под одеждой находится его член. – Я это к тому, что знал ли ты, когда был со мной, про свою гомосексуальность?

Он встает и начинает топтаться на месте, руки спрятаны в карманах джинсов, а глаза потуплены в пол.

– Хреново дело, – голос Джекса доносится из дверного проема. – Значит он твой бывший. Тот самый сын Энтони, который не хотел с тобой секса. А Энтони тот мужчина, который был твоим первым. В итоге ты трахаешься с ним, а я с его сыном. Ох*еть у вас тут легенды и мифы Древней Греции. Сам Гомер, наверное, обалдевает от того, что ему не пришла идея так переплести своих героев.