Магниты

Услышав, что Волков сбежал из больницы, а Яна ему в этом помогла, Роман обреченно вздохнул. Все это напоминало события месячной давности, когда они вот так же, никому ничего не сказав, поехали вызволять Ляльку из лап похитителя. Тогда, надо отдать должное их благоразумию, они пытались вызвонить отца Романа, но тот не смог ответить. В этот раз они не просто не попытались кого-то пре­дупредить: Волков вырубил телефон, и Роман, снова вздохнув, последовал его примеру. Внутренний голос сообщил, что они идиоты. Роман предпочел его проигнорировать. На данный момент его больше волновало наличие Яны, с которой Волков успел сдружиться в его отсутствие. Яна выглядела слегка испуганной. Роман же думал о том, что его план о тайном возвращении в Москву накрылся медным тазом, потому что Яна непременно расскажет отцу. За вечерней чашкой чая. Или не чая. Или вообще не чашкой. После того как буквально вчера Роман обнимал маму, присутствие Яны в жизни отца ощущалось еще невыносимее. Однако, несмотря на внутренние переживания, дверь он ей при входе в клуб придержал.

Роман терпеть не мог клубы: шумно, душно. Может, если бы он умел танцевать или любил алкоголь, он понимал бы прелесть такого времяпровождения, пока же решил как-нибудь спросить у Волкова, в чем прикол зависания в клубах.

Оказалось, что плана как такового у них нет. Если не считать планом разговор с барменом и поиски девочки Кати, с которой Димка что-то вчера пил. С чего он решил, что девочка Катя будет здесь, Роман понятия не имел. Заказав безалкогольные коктейли, они уселись за тот же самый столик, за которым, как понял Роман, Волков вчера тусил с Яной. Яна нервно оглядывалась по сторонам, как будто ожидала нападения отряда гангстеров. Вбитые с детства правила поведения с девушками побуждали Романа начать разговор и вообще как-то Яну успокоить, однако внутренний голос предложил ему не дергаться, и Роман решил последовать его совету.

Волков отошел к бармену и надолго с ним завис. Со стороны они оба выглядели расслабленными и полностью довольными беседой друг с другом. Народ на танцполе начал прибывать, и Роман с тоской подумал, что они просто теряют время. А ведь он мог провести это время с Машей.

Чтобы хоть чем-то себя занять, он принялся разглядывать Яну. Объективно она была красивой. Стыдно от этих мыслей не было, потому что, несмотря на правильные черты лица и модельную внешность, Яна Роману совсем не нравилась. Может быть, потому, что явно нравилась его отцу. Яна на­конец повернулась в его сторону и, сложив руки на груди, приподняла бровь. На ней была белая блузка, которая в клубном освещении светилась космическим синим. Роман опять подумал о бедном «Вояджере», затерявшемся во Вселенной. Тряхнув головой, он вернул мысли в более приземленное русло и, придвинувшись к Яне, спросил:

— Вы давно встречаетесь с моим отцом?

Внутренний голос вполне одобрил такой вопрос, хотя Роман не умел и не любил обижать людей намеренно. Яна приоткрыла рот и подалась вперед, будто желая убедиться, что правильно расслышала.

Роман решил, что он не гордый, и повторил свой вопрос громче. Яна хлопнула длинными ресницами, и в этот момент кто-то положил руку Роману на плечо. Роман обернулся и едва не отпрянул, потому что к его лицу склонилась незнакомая девушка:

— Такой красивый и вдруг скучаешь?

Роман, боявшийся не расслышать ее в грохоте музыки, подался вперед, да так и застыл, потому что девушка склонилась еще ниже, будто собиралась его поцеловать. Роман все-таки отпрянул, а она неожиданно решила усесться к нему на колени. Перехватив девушку за талию в середине маневра, он усадил ее рядом с собой на диванчик и сообщил:

— С незнакомыми девушками не обнимаюсь.

— А еще чего не делаешь? — спросила девица, накручивая на палец прядь длинных волос.

Она выглядела… вульгарно. Это слово было, пожалуй, самым верным. Белая майка, бившая по глазам синевой, была надета на голое тело, и это, признаться, порядком Романа смутило. Он бросил беглый взгляд на барную стойку. Рядом с Волковым стояла такая же девица. Роман невольно нахмурился.

— Ну так что, бой? Что еще ты не делаешь с незнакомыми девочками?

Девица навалилась на его плечо и подалась вперед, прижимаясь грудью к его руке. Роман порадовался, что он в толстовке. По коже побежали мурашки. В конце концов, ему было восемнадцать. Но, к счастью, у него еще присутствовали мозги и, главное, он любил Машу. Пока полуголая девица прижималась к нему, он понял это в очередной раз.

— Я занят, — сказал Роман, уходя от прикосновений, и тут же почувствовал, как кто-то тронул его за второе плечо.

Оглянувшись, он встретился взглядом с Яной. Та выглядела напряженной.

— Потанцуем? — прочел он по Яниным губам и торопливо встал вслед за ней.

Девица пыталась поймать его за руку, но Роман увернулся. К счастью, оказалось, что на танцполе играет медленная музыка. С медленным танцем он, слава богу, знал, что делать. Осторожно притянув Яну к себе, он сказал:

— Спасибо.

Она некоторое время молчала, следуя за его движениями, а потом вдруг произнесла ему в самое ухо: