Магниты

Маша вышла из кабинета со стопкой бумаг в руках. Роман зацепился взглядом за эту стопку и отлип от автомата. Бумаги — это хорошо. Их можно взять и заняться чем-то полезным вместо разговоров, потому что он понятия не имел, что сказать.

Маша смотрела на него огромными несчастными глазами, и Роман чувствовал себя последним ничтожеством. Но слова поддержки почему-то никак не находились. Мозг упорно цеплялся за мысль о том, что он предал и Машу, и гипотетического ребенка.

— Это тебе, — Роман выдавил из себя улыбку и протянул Маше стаканчик с шоколадом. — Горячо. Осторожно.

— Спасибо, — без улыбки сказала Маша, вглядываясь в его лицо.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, убеждая себя не отводить взгляда.

Маша пожала плечами и пробормотала:

— Неприятно было. И… стыдно.

Роман глубокомысленно кивнул, хотя посещение гинеколога представлял себе весьма приблизительно.

— Но сейчас все хорошо? — спросил он.

— Оплатить можно у нас, а можно на первом этаже в общей кассе, — приятным голосом произнесла администратор, видимо, решив, что они растерялись и не знают, что делать дальше.

— Спасибо, — улыбнулся Роман и забрал из рук Маши бумаги.

Когда они выходили из медцентра, Маше позвонила мама, и Роман тактично отошел в сторону машины. Он изучал завитушки на кованой ручке скамейки, а в голову лезли мысли о вчерашнем поцелуе с Лялькой. Вчера он собирался обсудить это с Машей, но его прибило неожиданной новостью.

— Мы едем? — Маша осторожно коснулась его плеча.

— Да, конечно, — Роман открыл дверь для Маши и улыбнулся ей, отчаянно желая вернуться в позавчерашний день и отказаться ехать к Волковым. Если бы он провел выходные с Машей, недоразумения с тестом бы не случилось. Они бы все перепроверили и сохранили друг другу кучу нервов. И сейчас не было бы так тошно. Потому что они ведь не поссорились, но чувствовал себя Роман так, будто Маша за последние несколько часов отдалилась так сильно, что он понятия не имел, как вернуть все обратно. А ведь он хотел вернуть! Он любил Машу!

В машине Маша посмотрела на него, прислонившись виском к подголовнику. Роман развернулся к ней всем корпусом.

— Прости. Я не знаю, как так получилось. Я, наверное, должна была перепроверить, но у меня был только один тест. Ты приехал, и я все тебе вывалила. Если бы ты не приехал, я бы утром сходила в аптеку за новым, и…

— Забудь, — Роман взял ее за руку. — Как получилось, так получилось.

— Ты не сердишься? — Маша посмотрела на него с такой надеждой, что Роман сглотнул. Правда заключалась в том, что он… сердился, потому что лично он никогда не вывалил бы на кого-то информацию, не убедившись в ее стопроцентной достоверности. Всей этой нервотрепки можно было бы избежать: и Машиного страха, и его собственного ужаса, и бессонной ночи.

— Нет, конечно, — вслух сказал он.

Маша подалась вперед и уткнулась лбом в его плечо. Роман поцеловал ее в макушку. Идея рассказать о поцелуе с Лялькой выглядела все менее жизнеспособной. После такой встряски еще добивать рассказом о Ляльке? Притом что Маша как раз сделала все, чтобы этого не случилось, а Роман — придурок, который пропустил все ее предупреждения мимо ушей.

— Я теперь вообще после этого кошмара не представляю, как, ну… этим с тобой заниматься, — пробормотала Маша в его плечо.

Вынырнув из своих мыслей, Роман в рекордные сроки прокрутил ее фразу в голове, качественно обалдел и выпалил:

— А не со мной представляешь?

Маша отклонилась и посмотрела так, что он немедленно пожалел о сказанном.

— Тупая шутка. Ты же знаешь, я, когда нервничаю, тупо шучу. Это от отца. Ну, мы же уже проходили… — зачастил Роман, не понимая, всерьез ли рассердилась Маша или только делает вид. Нервы у обоих еще были на пределе, и Роман не удивился бы, залепи ему Маша сейчас пощечину. Впрочем, нет, удивился бы. Милая, нежная Маша была на это неспособна.

— Вот от Волкова я такое могла бы ожидать, но от тебя...

— Я с ним вчера почти весь день провел, — усмехнулся Роман, заметив, что Маша улыбается глазами. Она это умела. Даже если лицо оставалось серьезным, глаза будто светиться начинали. — Ты очень красивая, — невпопад закончил он. И это было чистой правдой.

— Господи, какие же вы…

Роман подозревал, что под «вы» она подразумевает весь мужской пол, но уточнять не стал.

— Я серьезно, между прочим, — покраснев до корней волос, сказала Маша. — Я теперь боюсь, вдруг опять что-то случится.

Роман вздохнул и, обняв ее обеими руками, крепко прижал к себе.

— Я боюсь что-то говорить, потому что опять скажу чушь.

— Рискни, — усмехнулась Маша ему в шею.

— Это не проблема. Со временем страх пройдет. Ну а не пройдет, так… ну не пройдет.

— Найдешь себе другую, — закончила Маша за него.

Роман попытался ее отстранить, чтобы заглянуть в глаза, но Маша вцепилась в его куртку и сильнее вжалась носом в его шею.

— Кажется, глупо шутить у нас умею не только я, — сердито произнес он.