Магниты

Его голос звучал непривычно глухо и как-то… расстроенно, что ли. Лялька забралась на подоконник и прислонилась затылком к откосу. Пруд за домом был красиво подсвечен. Еще неделю назад Лялька мечтала погулять у пруда с Ромкой, а потом оказалось, что он хотел гулять там с Рябининой. И даже когда Рябининой не было рядом, Ромка оставался чужим и далеким.

— Рома, а у нас теперь совсем всё, да? — вопрос был настолько не в стиле Ляльки, что она сама его испугалась.

Обычно она всегда четко знала, что собирается сказать Ромке. Но только не сегодня. Дурацкая прогулка по ВДНХ, нелепая встреча с LastGreen’ом, страх, осознание собственной никчемности и неприспособленности не оставляли сил что-то продумывать. Хотелось, чтобы Ромка все решил и исправил. Он ведь мог. Она точно знала.

Ромка вновь ответил не сразу. Лялька до боли прижала телефон к уху, жадно вслушиваясь в каждый его вздох, по­этому четко услышала, как его дыхание сбилось и как рвано он втянул воздух, прежде чем сказать:

— Ляль, все будет хорошо.

— Это не ответ, — прошептала Лялька и все-таки всхлипнула.

Ромка ничего не добавил.

— А я сегодня в Москве была, — произнесла Лялька, все так же прижимаясь ухом к телефону.

— Круто, — она услышала, как Ромка улыбнулся.

— Я тебе фото с ВДНХ присылала.

— Здорово.

— Я… с парнем познакомилась. Он классный.

Лялька ожидала, что Ромка хотя бы на эту информацию оживет, что ли. Спросит, кто этот парень, как они познакомились, не обижал ли он Ляльку.

Но Ромка сказал:

— Это здорово.

— Здорово? — уточнила Лялька, в то время как ее мир разрушился с таким грохотом, что даже уши заложило. — Ну пока.

Лялька убрала нагревшийся телефон от уха и нажала «отбой». Несколько секунд смотрела на список вызовов, а потом открыла чат с Ромкой и набрала: «Ответь честно: если бы Андрей увез меня сегодня, ты бы не поехал за мной, да?»

Под сообщением появилась серая галочка. Одна. Лялька до рези в глазах вглядывалась в экран, ожидая, когда появится вторая галочка и они обе окрасятся, оповещая о прочтении. На часы Лялька не смотрела, но бабочка наверняка успела облететь кругов десять, а галочка под сообщением так и осталась в одиночестве. Как во сне, Лялька спрыгнула с подоконника и направилась в ванную. Приняла душ, протерла полочку под зеркалом, хотя та и без этого сияла. Перебрала запас пен для ванны, масел и прочих девчачьих радостей. И все это механически, даже не вникая в то, что делает.

Беспечная бабочка на ее часах давно должна была устать и сдохнуть, пока она торчала в ванной, но, войдя в комнату, Лялька обнаружила, что бабочка все еще летает. Подумала, что нужно будет выбросить эти дурацкие часы и купить нормальные. Мысль о том, что их, наверное, покупала мама, на удивление не повлияла на это решение. Мама, как и все прочие, предала ее. Тем полетом в проклятый Инсбрук.

Однажды психологиня попыталась донести до Ляльки мысль, что в ней живет чувство обиды на родителей. Лялька мысленно послала ее подальше, не поверив. Как можно обижаться за несчастный случай? За трагедию, которой никто не хотел? А сейчас, после того как Ромка отвернулся и она осталась совсем одна, Лялька осознала, что вот это горькое, жгущее в горле и не дающее нормально сглотнуть — это обида. И что самое смешное, не на Ромку — нет. На него обижаться она пока не могла. Обида была на родителей. Потому что Лялька не хотела быть одна, что бы там ни думали Димка и Сергей. Лялька хотела, чтобы ее обнимали, держали за руку. Она хотела к папе на колени. Ведь это все было.

Экран лежавшего на столе телефона засветился в полу­мраке системным сообщением. Лялька медленно выдохнула и, подойдя к столу, не взяла его в руки. Даже не посмотрела на экран. Вместо этого подкатила к стене компьютерное кресло, заблокировала колесики и влезла на сиденье. Ей пришлось встать на цыпочки и вытянуться изо всех сил, чтобы достать до часов. Чтобы снять их со стены, пришлось повозиться. Спрыгнув на пол, Лялька некоторое время рассматривала красно-оранжевую бабочку с большими синими кругами на крыльях. В темноте она, разумеется, не могла видеть оттенки, но знала их наизусть.

Телефон вновь пиликнул, и Лялька медленно выдохнула. Она спокойна. Ей даже все равно, что Ромка там написал. Она со всем справится. Подумаешь.

Лялька сняла блокировку экрана и с силой сжала часы, которые все еще держала в руке.

Ее последнее сообщение в чате с Ромкой так и висело недоставленным. Лялька с размаху швырнула часы об пол, потом схватила со стола новогодний шар с домиком, снеговиком и искусственным снегом и что было сил долбанула им по часам. Стекло разлетелось, стрелки погнулись, и бабочка устремилась ввысь так, будто собиралась взлететь.

Ляльке очень хотелось отломать эту бабочку, уничтожить. Но та сидела крепко. Стрелка гнулась, скручивалась, но бабочка никак не желала от нее отламываться.

Дверь в ее комнату распахнулась, и с потолка хлынул яркий свет. Димка вырвал из ее рук часы и, больно схватив за локти, заорал:

— Ты поранилась?!

Лялька замотала головой.