Магнолии, девушка, солнце…

– А когда шуры-муры не пойми с кем крутила – о чем думала? – еще больше рассвирепела Людмила. – Нет, ну в твоем-то возрасте… Да сейчас даже дети в детском садике знают, что необходимо предохраняться!

– Так получилось.

– Ну-у, понятно, дело нехитрое… Но можно же было это исправить!

– Я не смогла, – быстро ответила Маруся.

– Маруська, ты пойми – это просто инстинкт, материнский инстинкт, древний, как сам мир – это он вынудил, заставил тебя сохранить ребенка! Но ты же разумный человек, ты должна понимать, что счастья от этого никому не прибавится. Это просто эмоции тебя захлестнули!

– Возможно, – покорно согласилась Маруся.

– Ты вот сама рассуди, – почти спокойно продолжила Людмила. – Родишь ты ребенка, а он тебе потом скажет: «Мамочка, а почему ты мне ни одежды хорошей не покупаешь? Почему у меня компьютера нет? Почему мы за границу отдыхать не ездим?.. Мамочка, а где мой папа?..» Что ты тогда ему ответишь?

– Я скажу ему – зато ты живешь. Я скажу ему – я тебя люблю.

– Господи, Гагарина, какая же ты дурочка! – с новыми силами завопила Людмила. – А он тебе на это скажет – мамочка, зачем рожала, если не сможешь обеспечить мне нормальной, полноценной жизни!!! Мне вон Варька, пигалица эта, именно так недавно и заявила, когда я ей собачку покупать отказалась… А кто с ней гулять-то будет, с этой собачкой?!

– Вот видишь – значит, никто не застрахован от подобных слов.

– Что? – сбилась Людмила. – Нет, ты меня на этой ерунде не лови…

– Люда, уже поздно что-то менять.

– Никогда не поздно! Какой у тебя там срок?

– Четыре месяца.

– Ну, в районной больнице аборт не сделают – это точно. Но сейчас же полно других специалистов! Ты газеты почитай: везде объявления – «Прервем беременность на любом сроке». На любом! А я так думаю, что и в районной сделают, да еще бесплатно, – с неожиданным вдохновением произнесла Людмила. – По социальным показаниям – кажется, именно так это и называется! Одна, без мужа, без работы, в коммуналке, средств к существованию нет… Сделают как миленькие!

– Люда, я не хочу.

– Это ты сейчас не хочешь… А потом как взвоешь, как за голову схватишься – да поздно! Скажешь – ах, Людка, почему я тебя не послушалась…

– Не скажу, – мрачно ответила Маруся.

Людмила вздохнула.

– Ты дурочка, – произнесла она с отвращением и тоской. – Я даже не ожидала, что ты такая дурочка… Мне тебя очень жаль.

– Спасибо хоть на этом, – вежливо ответила Маруся и положила трубку. Она не обиделась на подругу, равно как и вчера – на мать. В словах близких ей людей была своя правда.

В следующий раз Людмила позвонила Марусе на Новый год, сдержанно поздравила ее с наступающим праздником.

– Ничего не изменилось? – неожиданно спросила дрогнувшим голосом.

– Нет, – ответила Маруся, сразу поняв, о чем речь.

– Работу нашла?

– Нет. И ведь какая досада – токсикоз совсем прошел, я теперь нормальный человек! – с печальной иронией произнесла Маруся.

– Значит, живот уже виден… – вздохнула Людмила.

Раньше всего появилось осязание. Потом – слух. Смутно-смутно, словно издалека, до него стали доноситься какие-то звуки – извне, сквозь постоянный монотонный шум, который перемежался ритмичным сильным стуком. Этот стук не замолкал ни на секунду. Такой же стук он ощущал и внутри себя, только гораздо тише.

А потом темнота вокруг приобрела какой-то новый оттенок… или ему показалось? Так возникло зрение. Впрочем, смотреть пока было особо не на что.

И еще он осознал, что находится в какой-то определенной точке пространства, и это пространство иногда меняется, словно то, в чем он был, меняет свое местоположение – с горизонтального на вертикальное и наоборот. Иногда его вертело влево, а потом вправо, как будто вокруг воображаемой оси…

Он уже привык к тому, что он есть, и почти не вспоминал о тех далеких временах, когда его не было. Понял так же, что является частью чего-то целого, что больше и могущественнее его. Он полностью зависел от этого нечто и в то же время чувствовал свое особенное местоположение, которое его полностью устраивало.