Магнолии, девушка, солнце…

– Прямо голубки! – прошептала Кристина и хихикнула, вешая свою шубу на вешалку.

Из соседней двери выплыл Виталик с покрытым копотью и вмятинами чайником. Примерно такие же выставлялись в военно-исторических музеях – в тех залах, где рассказывалось о тяжелой жизни на передовой, в окопах..

– А, девчонки… Привет! Как дела? – Он попытался похлопать Кристину по плечу, но та сделала такое зверское лицо, что Виталик шарахнулся в сторону и быстро юркнул на кухню.

– Алкоголик несчастный… – прошипела Кристина с ненавистью.

– Ты зря. Он хороший, – заступилась за соседа Маруся.

– Да уж вижу, какой он хороший…

В комнате у Маруси Кристина нарезала хлеб, колбасу – толстыми ломтями, открыла банку с кабачковой икрой.

– Ну, устроим настоящий девичник… Слушай, Маруська, а на что ты живешь?

– Так, остались кое-какие накопления… Тренажер беговой продала, еще кое-что. Главное – коляску с кроваткой найти и чтобы недорого, – призналась Маруся. – Я недавно заглянула в один магазин для новорожденных – какие-то невероятные, просто запредельные цены!

– А ты на новое не смотри, ищи по комиссионкам… Еще объявления возле детской кухни висят – обычно мамочки, чьи дети уже подросли, именно там оставляют информацию. Некоторые вообще бесплатно готовы вещи раздать! Ну, и знакомых поспрашивай… Да ты ешь, ешь!

Кристина яростно уничтожала уже второй бутерброд.

– Мне иногда сны снятся… – произнесла она с набитым ртом.

– Какие сны?

– Будто я тоже ребеночка жду, – призналась Кристина. И покраснела. – Хотя – откуда?.. Это ведь вроде как непорочное зачатие получается! Еще снится, будто рожаю, будто грудью потом кормлю, пеленаю, и все такое… Знаешь, с каким-то мучительным наслаждением, с восторгом! А просыпаюсь – нет ничего.

– Надо же…

– Ты, наверное, думаешь – грубая, глупая Кристина Пескова, примитивное создание, сплошная физиология. Помню еще по школе – Лев Толстой Наташу Ростову самкой назвал, когда она замуж вышла… А чем плоха самка? Одна такая самка этого самого Льва и родила…

– Кристина, ничего подобного я о тебе не думаю! – возмутилась Маруся.

– Ну ладно, насчет тебя я не права… Зато другие думают!

– Кто?

– Да все! Я не про кого-то конкретно… – с досадой произнесла Кристина. – Сейчас ведь что главное? В первую очередь – карьера. Потом – деньги. Хобби чтобы было какое-нибудь интересное… Да! Чтобы еще интеллектуалом быть – книжки всякие модные читать, в кино разбираться, по театрам да операм шляться… А тут я – о пеленках мечтающая! Да я в нынешнем мире почти не котируюсь!

– Тихо, тихо… – успокаивающе похлопала ее по руке Маруся.

– Я тебе вот что скажу – никто еще не отменял нашей женской сущности, этих примитивных, можно даже сказать – животных желаний. Я хочу любить и быть любимой, я семьи хочу! Нет, ничего не имею против карьеры и книжек с театрами, без этого тоже нельзя… Но когда я, живая и, в общем-то, не совсем старая пропадаю зря, засыхаю, превращаюсь в мумию – мне страшно. Никакие книжки мне помочь не могут!

Маруся с трудом сдержала улыбку – Кристина ни с какой стороны не напоминала засыхающую мумию.

– Я еще вот что скажу… – уже шепотом продолжила Кристина. – Напрасно люди относятся к тому, что есть самая сокровенная тайна в жизни, с таким высокомерием, с таким пренебрежением… Вот попомни мое слово, Маруся, – скоро нормальных женщин не останется, одни эти модели обглоданные, которые на одних таблетках живут: таблетка от аппетита, вместо завтрака, таблетка от нервов, чтобы никому горло невзначай не перегрызть, таблетка на ночь, чтобы заснуть, а вместо ребенка – йоркширский терьер с бантиком, в попонке, в дорогущей парикмахерской стриженный… И тогда все опомнятся, тогда поймут, что потеряли. Можешь осудить меня, Маруся, за те слова, которые я сейчас скажу, но знай – рождая ребенка, мы становимся равными богу, ибо рождение – это великий акт творения!

– Ты кого агитируешь? – усмехнулась Маруся, зачерпнув ложкой кабачковой икры. – Меня уже агитировать не надо, – и она указала на свой живот.

Кристина опомнилась.

– Да, я чего-то разошлась… – пробормотала она и потерла себе лоб. – Но это потому, что я очень рада за тебя, Марусечка. Ты меня просто поразила! Я тебя так уважаю, так уважаю… а все-таки – кто он?

Маруся пожала плечами, глядя в сторону.

– Лучше не спрашивай.

– Что, подлецом оказался? – гневно нахмурилась Кристина. – Сделал ребенка и сбежал? Известная история! – от возмущения она заерзала и локтем задела кнопку включения на телевизионном пульте.

– …новый увлажняющий крем разглаживает морщины на семьдесят шесть процентов… – таинственным полушепотом сообщила блондинка.

– Ой! – вскрикнула от неожиданности Кристина. – Прямо чуть со стула не упала от неожиданности! Тьфу ты… Кстати, посмотри на экран, Марусечка, – опять все молодые да тощие. А что, полные женщины лицо кремом не мажут?

– …наш порошок отстирает все пятна… – на экране завертелась уже брюнетка.