Магнус Миллион и Спальня кошмаров

Он снова занял своё место у окна, как раз вовремя, чтобы увидеть, как длинная чёрная машина уезжает по заснеженным аллеям парка. Небольшая вылазка удовлетворила его любопытство хотя бы в одном: теперь он знал, кто этот загадочный гость.

Не считая великого герцога, канцлер Краганмор был самым значительным человеком в стране. Его изображение печатали на почтовых марках и на купюрах в сто сильвенгрошей, вот почему лицо посетителя показалось Магнусу знакомым. Что ему понадобилось в лицее? Если бы это был официальный визит, ему оказали бы торжественный приём, а так они с директором встретились тайно и оба были раздосадованы, обнаружив в коридоре Магнуса, – как заговорщики, которых поймали с поличным.

У Магнуса хватало забот и без этих новых загадок. Однако последние слова канцлера ему не понравились. О каком списке он говорил? Что за «операция номер два», осуществление которой директор обещал канцлеру?

А если ещё и вспомнить странные речи Антона, выходило, что престижный Гульденбургский лицей не так-то прост и скрывает множество тайн.

На следующее утро, когда Магнус в полудрёме направлялся в сторону столовой, его едва не сбил фургон, вкатившийся во двор лицея. К счастью, Магнус в последнюю секунду увернулся.

Было уже 6:30, и Магнус, как обычно, опаздывал, ведь у него больше не было двенадцати будильников, которые помогали вовремя встать с постели. К тому же страх встретиться в промозглом туалете с экстримами был сильнее голода. Когда прозвонил чугунный колокол столовой, Магнус засунул голову под подушку, чтобы ещё несколько секунд провести в тепле, и в итоге снова уснул и пропустил завтрак. Занятый сложным выруливанием, водитель фургона даже не заметил его. Магнус хотел было пойти и высказать всё, что о нём думает, но в последний момент заметил во дворе директора и решил не соваться. Лучше отбежать подальше и из укрытия понаблюдать, что тут происходит.

Не та ли это поставка, о которой говорил Могильщик? Он самолично, в домашнем халате и меховых тапочках, контролировал разгрузку: это были большие металлические баллоны, не меньше дюжины. Таскать их было поручено Кнёдлю и Брецелю, и они ходили туда-сюда, по колено утопая в снегу, – видно, баллоны были тяжеленные. До Магнуса доносилось их ворчанье и ругань директора, который то и дело поглядывал на часы, торопясь покончить с разгрузкой, пока ученики завтракают.

Куда они несли эти баллоны? Загадка. Магнус подошёл бы ближе, но риск был слишком велик. Лучше довольствоваться тем, что видно и слышно из укрытия.

Разгруженный фургон покатил к воротам. Когда он проезжал мимо Магнуса, тот узнал водителя: сейчас на нём не было ни фуражки, ни форменной куртки, но это был тот самый шофёр, который накануне привозил канцлера.

9. Желе с глазами и яйцо пашот

За несколько следующих дней произошло два непредвиденных события, которые встряхнули монотонную и безрадостную жизнь Гульденбургского лицея и, как вы, наверное, уже сами догадались, сильно усложнили и без того непростую жизнь Магнуса Миллиона.

Первое случилось 18 декабря. Прямо перед большой утренней переменой по классам прошёл наставник, вызывая учеников к врачу – на осмотр, о котором заранее не предупреждали.

Магнус попал в первую партию вызванных. В холле перед кабинетом врача, где нужно было дожидаться своей очереди в носках и кальсонах в компании нескольких товарищей по учёбе, вовсю шло обсуждение происходящего:

– Как думаете, что с нами будут делать?

– Не знаю, но я отказываюсь писать в их колбочки!

– Говорю вам, это из-за эпидемии чумы.

– Чумы? Как в Средние века, что ли?

– Вроде того. Сначала сыпь по всему телу, а потом начинают пальцы отваливаться, один за другим…

– Идиот, это от проказы пальцы отваливаются, а не от чумы.

– Да тебе почём знать? У тебя она, что ли, была, чума?

Один маленький мальчик сидел на стуле и ничего не говорил. Это был интернатский из спальни номер два, очень худой – руки и ноги как спички. Он дрожал в своей чересчур просторной майке.

Большой Вацлав, сидевший рядом, возвышался над ним на две головы. Это был правая рука Антона Спитла, огромная скотина с маленьким мозгом. Он сделал себе репутацию у экстримов тем, что заглатывал мух живьём, предварительно оторвав им крылья.

Вацлаву быстро наскучило сидеть и чесать себе грудь, а мух, которых можно было бы погрызть, рядом с медицинским кабинетом не обнаружилось, поэтому он нашёл себе развлечение в лице слабого соседа.

– Ты чё дрожишь? Укольчиков боишься? – спросил он и хлопнул малыша по ляжке своей здоровенной ручищей. – Тебя как звать, козявка?

– Шв… Швоб, – проговорил мальчик.

От следующего шлепка у него на глазах выступили слёзы.

– Швоб-микроб? – расхохотался Большой Вацлав, который наверняка впервые в жизни додумался поиграть словами, да к тому же так удачно, что все присутствующие захохотали.

Ещё один шлепок. Бедро у малыша стало ярко-красным.

– Швоб – слепой крот? – предложил кто-то ещё.

И – шлёп! На этот раз удар пришёлся по левой ляжке – от соседа слева.

– Швоб – куриный зоб? – вбросил третий.