Магония

– Этому надо учиться, – говорит он, нахмурившись. – Эти песни поют с начала времен. Нельзя просто взять и придумать новые.

Милект с ним полностью согласен.

Послушание, поют Милект и Свилкен, чувство долга.

Сделав глубокий вдох, я беру Дая за свободную руку, и мы начинаем петь вчетвером.

Наши голоса сливаются в один, и небо загорается ярким пламенем. Я дрожу всем телом. Дай смотрит мне в глаза. Наша мелодия нежна, но где-то в глубине она тверже стали.

Сейчас что-то произойдет. Наши голоса переплетаются, и, схватившись за руки, мы словно удерживаем друг друга на месте.

У меня на глазах разматывается и тянется вверх уложенный кольцами канат, расшатываются доски, которыми обшит корабль, поднимаются в воздух ростры, стоящие на палубе, – не взлетают, а поднимаются, повинуясь нашей песне.

Я ощущаю, как что-то отделяется от общей массы далеко внизу. Выглянув за борт, я вижу, что к нам приближается морская волна, такая огромная, что не видно краев.

Приникнув ко мне, Дай наполняет звуком мои легкие, и я делаю то же самое. Каждая клеточка моего тела поет. Эта переливчатая песня возвышает нас, но в ней скрывается угроза. За взлетом неизбежно последует падение.

Дай тоже это чувствует. Когда я понимаю, что мы создали цунами, я отстраняюсь от него, тяжело дыша.

– Хватит! – говорю я, хотя мне совсем не хочется останавливаться. Если это и есть пение, то я хочу петь вечно. Но это невозможно. Дай, похоже, так же изнурен, как и я.

– Ого, – говорит он. Никогда прежде мне не доводилось видеть на его лице удивление. – Ого. – Его слегка заносит в сторону.

Волна с глухим звуком падает в океан. Я постепенно прихожу в себя и начинаю осмысливать все, что сейчас произошло.

Цунами – разрушительная сила. Я только что создала огромную волну из ничего, из воздуха, из выдоха.

Все говорили мне о моих способностях. О моей силе. Теперь я знаю, на что способна. И на что мы способны.

Мне страшно.

Мне радостно.

Дай робко улыбается, и я стараюсь ответить на его улыбку.

Глава 20 {ДЖЕЙСОН}

– Я вернулась, – говорит Аза, стоя на крыльце моего дома. – Я вернулась домой.

Я держал ее за руку, пока мы ехали в больницу.

Я держал ее за руку, пока она умирала.

Я держал ее за руку, пока мне не сказали, что больше держать нельзя.

Я читал отчет о вскрытии.

О вскрытии трупа. ЕЕ трупа.

Похоже, у меня начинается истерика.

Я теряю сознание? Задыхаюсь? Кричу?

– На что ты уставился? – спрашивает она своим фирменным тоном, прерывая мои спутанные мысли.

Это мираж. Я бреду по пескам Сахары, еле передвигая ноги. Я умирающий, который смотрит на отражение света, – но этого не может быть, потому что свет только что звонил и стучал в мою дверь. Свет прямо сейчас разглядывает меня, поджав губы.

– Аза, – говорю я. Это все, что я могу из себя выдавить.

– Джейсон Кервин, – говорит она. – Я тоже рада тебя видеть.

Она протягивает ко мне руки – кожа у нее не синяя.

Она собирается…

Я не…

Она быстро прижимает губы к моему рту – явно не покойница и не привидение, проносится у меня в мыслях – и, прежде чем я успеваю опомниться, отстраняется.

Возможно, я сейчас повалюсь на пол или убегу куда-нибудь подальше отсюда.

В мыслях сменяют друг друга различные неправдоподобные объяснения: теория вероятностей, путешествие во времени, двойник, тайная сестра-близнец, фильмы Хичкока, «Головокружение».

Остановимся на головокружении. В голову лезет пи, но я прогоняю его, мне хочется выпасть из действительности, но я беру себя в руки. Я не позволяю себе расклеиться.

Я быстро сравниваю образ Азы у себя в голове с той девушкой, которая стоит передо мной.

Она выглядит здоровой, даже чересчур. Сквозь кожу больше не просвечивают вены. Я всю жизнь наблюдал, как по ее телу течет кровь, а теперь не могу. Губы у нее уже не синие. Более того, она их накрасила. Ее щеки непривычно румяные, на ней новая одежда, а еще она, похоже, впервые в жизни расчесала волосы.

В последний раз, когда я видел Азу, ее загадочные, глубокие, как океан, глаза были закрыты. Я сам их закрыл. А теперь она…

Аза с досадой разводит руками.

– Ты что, СОВСЕМ не рад меня видеть? – говорит она немного язвительным, немного обиженным тоном. У нее голос Азы, но дышит она легко. Все это просто в голове не укладывается.

– Я думала, ты обрадуешься. Мог бы хоть обнять меня. Я же тебя поцеловала.

Удивительно: как от стука моего сердца еще не задрожали оконные стекла? Я слегка приподнимаю ее и крепко-крепко обнимаю. Она не задыхается и даже не кашляет. Она в моих объятиях. Она в моих…

В последний раз, когда я видел ее, она была мертва. Я заглядываю ей в лицо.

– Ты мне снишься?

– Нет, – говорит она. – Это не сон.

– Я сошел с ума?

– Может быть, – отвечает она. – Скажи мне, чем ты занимался последние четыре недели, и я скажу тебе, сошел ты с ума или нет.

– Все это происходит на самом деле?

– Я на самом деле здесь.

– Здесь была Аза Рэ, – говорю я. Она загадочно на меня смотрит.

– Аза Рэй – это я. – Она улыбается.