Маячный мастер (СИ)

— Правила Лоцманской Гильдии категорически запрещают работорговлю в любом виде. — сухо ответил Сергей. — Торговлю оружием — да, но только не рабов. За такие фокусы судовладельцев лишают права захода Зурбаган пожизненно, а Лоцмана, если он окажется замешан в чём-то подобном, изгоняют из Гильдии без права восстановления.

— Ну, хорошо, с Зурбаганом более-менее ясно. — Казаков не собирался сдаваться. — А как насчёт других миров, чья торговля страдает от этой гражданской войны? Они-то могут прислать корабли и войска, навести порядок?

— Не так-то просто это сделать. Правила лоцманской Гильдии в плане военных действий чрезвычайно строги — они запрещают передвижение по Фарватерам больших военных кораблей и, тем более, эскадр и транспортов с войсками. Ни один Лоцман не возьмётся за такое.

— А как же «Гель-Гью»? Там, насколько я понимаю, Лоцмана не было, однако, на Фарватер они вышла, и даже на нас напали!

Сергей пожал плечами.

— Я же не сказал, что это вовсе невозможно. По Фарватерам можно путешествовать и без Лоцманов — да вот как мы с тобой на «Штральзунде», при помощи астролябии. Но тут есть нюанс: чем крупнее корабль, тем тщательнее надо проделывать расчёты, а для этого одной астролябии мало, нужны специальные знания, которыми обладают только члены Гильдии Лоцманов. Сомневаюсь, что кто-нибудь посторонний сможет провести через фарватеры судно крупнее той несчастной канонерки.

— Ладно, никто никуда не вмешается, это я понял. — подвёл неутешительный итог Казаков. — Но что же Валуэр? Ты, помнится, говорил, что он собирался искать доказательства нападений на суда, прибывающие по Фарватерам? Так вот они, доказательства, в полный рост?

Сергей пожал плечами.

— Я что, спорю? Да, доказательства мы получили. Но предстояло сделать ещё многое: разузнать о пропавших судах и Лоцманах, организовать поиски уцелевших. Для этого мы сразу по прибытии в порт сошли на берег — и вот тут-то начинается самое интересное…

Самовар, наконец, закипел. Казаков насыпал в заварочный чайник пахучей смеси из цейлонского листового и каких-то сушёных травок, нацедил из латунного краника кипятка и накрыл чайник полотенцем. Сергей наблюдал за этими манипуляциями с лёгким недоумением — он не ожидал, что Казаков так быстро освоится с деревенским бытом. Под локоть толкнулся мокрый нос — Кора, которой надоело ждать милости от двуногих, настойчиво требовала лакомства. Сергей протянул собаке галету, потрепал по лохматой башке и продолжил рассказ.

— Сам город особого интереса не представлял — обыкновенный портовый городишко, тысяч на сорок жителей, весь провонял рыбой смолой и угольной копотью. Достопримечательностей в нём не имелось, за исключением россыпи припортовых заведений разной степени злачности — но нас с Валуэром они не интересовали. Через этот порт шла большая часть морской торговли восточной половины континента, и сюда же прибывали все суда из Зурбагана. А что для этого нужно, ну-ка, скажи?

И замолчал, вперив в собеседника взгляд строгого учителя, беседующего подающим надежды учеником. Казаков ожиданий не обманул.

— Маяк? Такой, чтобы был виден с Фарватеров?

— Молодец, можешь ведь, когда хочешь! — Сергей покровительственно хмыкнул. — Именно Маяк и именно с Фарватеров. И он там был — не в самом городе, а на крошечном островке, милях в двадцати от берега. Островок — по сути, просто одиночная скала в океане — имеет в высоту метров сто, и на самой её верхушке стоит башня. Помнишь маяк Кабры?

Вопрос был риторическим. Давно, ещё в самом начале девяностых, творение Роджера Желязны было своего рода настольной книгой их игровой компании — и, уж конечно, Казаков не мог забыть одну из главных достопримечательностей Амбера — наряду с Арденнским лесом и скалой Колвир, на которой возвышается Янтарный Замок.

— Эта башня чрезвычайно напоминает маяк Кабры, как он описан в первой книге «Хроник Амбера». — продолжал Сергей, — Только вот какая штука: когда поселенцы только прибыли в этот мир, башня уже стояла на скале, и построили её, уж конечно, не предки дикарей южных островов. Чьими руками — а может, клешнями или щупальцами — сложены её камни, неизвестно и по сей день, но внутренняя архитектура башнинавевает мысль о негуманоидности строителей. Новые хозяева многое там перестроили, но кое-какие признаки сохранились, и я видел их своим глазами. Стены, потолки, сходящиеся под неожиданными углами, оконные проёмы совершенно нечеловеческой формы — примерно как в заброшенном антарктическом городе у описал Лавкрафта в его «Хребтах безумия». Нечто подобное я там почувствовал — и не скажу, что ощущение это было приятным…

И замолк. Казаков изо всех сил пытался удержаться от завистливого вздоха. Не смог.

— Увидишь как-нибудь, обещаю. — снова заговорил Сергей, уловивший это движение души. — Сейчас важно другое: не башня, и даже не сам маяк, а Маячный Мастер, который за ним присматривает. Твой коллега, между прочим…