Маяк

Оружие выбило у меня из рук, улетев в темноту. Открыв глаза, я увидел, как в одну сторону падает человек с дырой в голове, откуда вмиг захлестала кровь, а с каменной плиты упала туша таракана с пробитым глазом. Видимо я много насыпал пороху, и пуля пробила их обоих. Остальные люди, стоящие здесь, уставились в темноту, откуда прозвучал выстрел. В этот момент стали раздаваться звуки других крыльев, как будто здесь не только они одни были участниками этого ритуала. Несколько человек моментально были схвачены и, с криками, уволочены в темноту. Началась сумятица. Один за другим, люди исчезали в темноте.

Что мне оставалось делать, так это только бежать от этой проклятой рощи. Я бежал в полной темноте, не видя ничего перед собой, только свет маяка. За собой я вновь услышал треск крыльев. Что-то сбило меня с ног, но не схватило. Быстро поднявшись, я побежал что есть сил. Тварь ни насколько от меня не отставала. Я быстро забежал в хижину, захлопнул дверь, кое-как навесил засов. Тварь начала долбиться в дверь, не переставая. Засов долго не выдержит, и я это понимал. Я положил капкан посреди комнаты, а сам залез под кровать.

Засов долго не продержался. Дверь была выбита, и в комнату вошла тварь. В темноте нельзя было ее разглядеть. Но она шастала по всей комнате, переворачивая и разбрасывая вещи. Она искала меня. Все это продолжалось до тех пор, пока она не угодила в капкан. Тот сразу перебил ей обе ноги, захватив часть крыла. Она с писком упала на пол, стала ползти к двери. Вот он. Это был мой шанс. Я вылез из-под кровати, схватил табурет, прыгнул на нее сверху, и стал бить ее по голове. Тварь извивалась, верещала, пыталась скинуть меня с себя, но получала удар за ударом по голове, пока оттуда не стала хлестать липкая жидкость. Лишь затем она успокоилась.

Отбросив табурет в сторону, я моментально побежал в маяк. Трупа человека не оказалось там. Кровавые следы волочения вели к двери, значит, его уже утянули. Захлопнув дверь, я быстро поднялся на самый верх, дрожащими руками завел механизм, вылез наверх и спрятался в куполе под чашей с огнем. Уж что, а сюда они не сунутся. Сидя наверху, мне показалось, что я все еще слышал голос девушки. Но я ничем не мог ей помочь. Если она все еще и жива, то эти твари обязательно утащат ее в колодец. И я понял, что должен сделать, чтобы остановить их раз и навсегда.

День 27: день.

Как только первые лучи утренней зари стали подниматься над горизонтом, я спустился вниз из своего укрытия. Заглянув в хижину, я не увидел тела того существа, чью голову я размозжил в темноте ночи. Лишь слизистый след, ведущий к двери, говорил о наличии того, что его кто-то утащил в ночи.

Я отправился к засохшим деревьям. От следа вчерашней церемонии не осталось и следа. Ни клочков одежды той девушки, ни крови, ни мертвых тел – ничего не было здесь, как и следов. Они очень постарались, убрав все. Я побродил подле засохшего куста, предполагая, куда улетел пистолет. После недолгих поисков, я его нашел, лежащим в пожухлой траве. Подняв его с земли, я зацепил его за пояс. Еще раз осмотрев округу, я отправился к хижине.

В хижине я разжег камин, поставил греться воду, вытащил сундук из шкафа. Открыв его, я достал связку динамита, положил на стол, рядом с дневником, мешочком пороха, ядрышками и пистолетом. В ночи я решил, что вновь отправлюсь в колодец и покончу со всем этим безумием раз и навсегда. Если здесь и есть какой-то культ, скрывающийся там, внизу, то я должен отправиться, и положить конец им всем. Налив кипятку, взяв несколько сухариков в рот, я пересчитал ядра. Их было не так уж и много, но мне должно хватить, чтобы зайти как можно дальше в туннели, и попытаться найти девушку, если она все еще жива.

Оставаться здесь уже не имело смысла. Я и так им хорошо помешал ночью, сорвав ритуал, убив пару их сородичей. Если я останусь здесь, прячась от страха, то ночью они придут вновь, и, наконец, закончат свои дела. А так у меня было небольшое преимущество – дневной свет, что ограждал их от меня. Поэтому еще ночью я принял решение отправиться туда.

Я сходил в подвал, распорол дождевик, обернув в ткань динамит. Хоть он и был стар, готовый взорваться в любой момент, сырой он мне явно не нужен был там. Я также привязал его к поясу, как и пистолет. Взяв в руки топор, я вышел из хижины, последний раз взглянув на маяк, на свое место спасения, прежде чем отправился к колодцу.