Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983)

Обстановка царского суда внушала страх. Ромул совершал его, восседая на возвышенном месте Форума, окруженный целерами, а также двенадцатью стражниками, вооруженными дубинами и топорами. Эти стражники тут же и производили экзекуции, вплоть до смертной казни. Число "12" напоминает 12 ликторов у этрусков. Правда, Дионисий не упоминает в этой связи ни о каких заимствованиях. Не исключено, что число "12", равно как и устрашающие атрибуты и процедура судилища и наказания, были привнесены в рассказ о Ромуловом времени позднейшей традицией, складывающейся в Риме не без влияния этрусков, либо это число представляет собой пример модернизации, свойственной античной историографии, либо -- проявление обыкновения заносить на счет Ромула все давние установления, авторы и время происхождения которых забыты, что нередко встречается в римском историописании. Однако дело не в указанных деталях самих по себе. Важно другое, а именно тот костяк фактов, которые обросли со временем этрускизированной "плотью". Вероятно, он состоял в том, что Ромул действительно практиковал судебные разбирательства, не связанные с родовыми судами. С царским судом мы встречаемся и в случае с Горацием. Ливий (I,26,5) сообщает, что юноша был приведен in ius ad regem. Цицерон, восхваляя обычаи предков и прославляя устами Манилия древнюю царскую власть (r. р., V,2,3), отмечает, что все вершилось царским судом, чего строго придерживался Нума. Судя и по истории с Горацием, можно сказать, что вести судебное разбирательство мог не обязательно сам царь, но и назначенная им коллегия дуумвиров (Dionys., I,26, 5).

Все упомянутые здесь сведения наших источников рисуют довольно подробную картину деятельности первых царей в разных сферах управления Римом. Царь взаимодействовал и с сенатом, и с куриатными комициями. Его власть была выборной. Как мы проследили, выборы проходили в народном собрании, но кандидатура царя предлагалась сенатом, равно как и избрание фактически утверждалось им же. Царь же вносил в комиции закон о своей верховной власти. И именно эта 1ех curiata de imperio как бы подводила черту под процедурой избрания, делала его власть "законной".-Цицерон (r. р., II,9, 15) говорит, что Ромул нашел себе опору и защиту в сенате. Но можно

245

думать, это утверждение обязано не столько правде, сколько стремлению автора подчеркнуть историческое значение сената для укрепления современного Цицерону сенатского совета. На самом же деле Ромул проявлял значительную самостоятельность. У Плутарха (R., XXVII) и у Диона Кассия (I, 15, 11) проскальзывает мысль даже о деспотичности первого царя: он не советовался с сенатом, а доводил до его сведения свою волю. Особенно же примечательным оказалось то, что Ромул распределил по собственному усмотрению землю, захваченную у неприятелей, между воинами (~о ~ g отратс~та~g) и вернул Вейям заложников. С этим Плутарх связывает и исчезновение Ромула, а вернее, его убийство сенаторами, возненавидевшими его за произвол. Эта версия была уже известна и Дионисию (П, 56), и Ливию (I, 16,4), и Цицерону (r. р., II,10,20). Видимо, из глубины веков донеслось эхо важных процессов, протекавших в Риме у истоков его рождения в качестве единой общины. В попытку Ромула оградить себя от контроля сената, утвердить свою власть можно поверить, приняв во внимание то обстоятельство, что он формировал материальную опору своей власти как в виде отряда целеров, так и в виде земельных владений, которыми либо пользовался, либо вообще распоряжался сам. Не случайно его внимание и к воинам. Боеспособная часть войскаэто и гарантия существования общины в целом и внушительная сила в руках военачальника, каковым был первый царь. Самовольные наделения землей воинов следует расценить как стремление Ромула отстранить сенат от решения важнейшей задачи в жизни Рима и одновременно не допустить, чтобы воинство составляло ему угрозу, а вмесго того сделать его своей опорой. Аналогичным образом вел себя с вооруженной силой и Тулл Гостилий. Что же касается Нумы, то этот мирный правитель не может рассматриваться как антипод тех воинственных царей в том смысле, что и он фактически упрочивал свою власть, пользуясь, однако, иными методами и проявляя себя в иной сфере, чем его предшественник и сменивший его царь. Если рассматривать деятельность Нумы в сакральной области, то сомнений в этом не останется.