Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983)

Римское общество при Ромуле и Нуме состояло из гентильных триб и курий, под которыми в соответствии с установленной Кречмером этимологией следует понимать мужские союзы, или союзы мужчин, организованных, вероятно, по возрастному признаку. Число курий росло постепенно и достигло числа 30 уже ко времени Ромула. Поскольку курии были организацией воинов, т. е. действующей армии, или боеспособного воинства и "отставников" в силу возраста или полученных на войне увечий и одновременно голосующими единицами в народном собрании, в куриатных комициях, их значение в решении жизненно важных для Рима вопросов было немаловажным. Число таких решающих дела единиц в их же интересах, т. е. в целях сохранения за ними их особой роли, пришлось ограничить. Однако фиксация этого числа означала вместе с тем и развившуюся дифференциацию в обществе, и наличие более сильной в имущественном отношении его части. Вероятно, именно эти более могущественные gentes и были заинтересованы в ограничении количества курий. Что же касается числа именно 30 курий, то оно, по-видимому, диктовалось военными потребностями.

Можно согласиться здесь с мнением Н. Ламберта, полагавшего, что кратность трем сообразуется либо со структурой римского войска, для которой характерно построение по трем возрастным группам (гаста-

ты, принципы, триарии), либо с воинским строем -- центр и два фланга. Но нельзя исключить и того, что в основе фиксированного количества социальных единиц Ромулова Рима лежали реально существовавшие 3 трибы, подобно тому, как это имело место в дорийской Спарте. И уже в отношении с ними было поставлено число курий, опять-таки в силу военной необходимости. Ведь вооруженные силы Рима включали в себя как пехоту, так и кавалерию. Соотношение этих родов войск в Риме всегда было определенным, т. е. 10: 1. Возможно, это обстоятельство и продиктовало необходимость поставить предел расширению числа курий именно тридцатью.

Важен, однако, сам факт числовой фиксации триб и курий, показывающий тенденцию к ограничению пока еще количества социальных единиц, составляющих римское общество, и вместе с тем тенденцию к осознанию себя как некоего единства, как римлян.

Поскольку численное соотношение между количеством родов и курий установлено не было, а укрепление Рима требовало еще пополнения населения, число родов продолжало увеличиваться. Но включались они в уже имеющиеся курии. Можно предполагать, что при этом учитывались родственные связи. Ведь пополнение римского населения в то время шло за счет латинян и сабинян, и могла складываться ситуация, подобная той, что сложилась, по сообщениям античных авторов, несколько позднее, при Тулле Гостилии. После разрушения Альбы, согласно преданию, в Рим переселились среди прочих-- Юлии, часть которых уже давно жила в Риме, состояли в родстве между собой Горации и Куриации. Наконец, при пополнении курий могла учитываться и численность самого рода, его мужского боеспособного населения. В силу того что комплектование войска шло от курии, было не так важно то, сколько в нее входит родов, как то, сколько в. совокупности этих родов насчитывается мужчин. И только тогда, когда войско перестало строиться на гентильной базе, стало возможным не заботиться о пополнении курий новыми боеспособными членами. В основе этого лежали глубокие социально-экономические процессы превращения римского общества в классовое и образования государства, т. е. формирования автаркичного полиса с присущей ему замкнутостью гражданства. Вот тогда-то и должно было произойти ограничение числа родов, ставших привилегированной частью римлян, т. е. римским гражданством. Оформление этих процессов совпало с глубокой перестройкой римской жизни уже при этрусских царях.

Более ясное представление о характере Рима эпохи Ромула и Нумы дает исследование аграрных отношений, которое показывает господство коллективных форм собственности на землю. Состав коллективной земельной собственности был уже достаточно сложным, включая общую землю как гентильных, так и территориальных общин, а также и всей римской общины, в которой можно видеть истоки ager publicus. Надельная земля родичей и общинников-соседей становится их частным владением, но не собственностью, хотя бы и в римском ее варианте. По аналогии с положением, отраженным надписями Поздней республики и Ранней империи, можно представить, что сопредель-

258

ные коллективные земли разных общин использовались ими совместно, как бы сливаясь в единое коллективное угодье. Царские наделы тоже рассматривались как часть всеримской земли, но ее практическое использование царями имело тенденцию к отрыву ее от коллективной.