Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983)

-"' См.: Ма як И. Л. Взаимоотношения Рима и италийцев в III -- II вв. до н. э. М.,

1971, с. 112 -- 116.

132

стоятельства склоняют нас к признанию сведений, сообщаемых Ливием, как более верных, по сравнению с Фабием Пиктором. Ливий вообще внимательно относился к цензам. Именно он сохранил в своем труде этот цифровой материал. Применительно к 80 тыс. он определенно употребил термин "ценз" (censa dicuntur). Конечно, не списки, но копии их или воспоминания о списках Сервия Туллия должны были сохраняться в традиции именно потому, что они относились к первому римскому цензу, почему Ливий и мог привести содержавшиеся в них данные.

Хорошо известно, что в республиканское время ценз учитывал не только мужчин, но также женщин и детей-"8. Никаких сведений о том, что в царское время дело обстояло иначе, нет. Вместе с тем центуриатная конституция Сервия Туллия может дать нам схематическое представление о численности боеспособного населения в его время, а точнее, в то, когда она была проведена, что поможет проверить данные Ливия относительно начала царского периода. Хотя не все центурии включали в себя обязательно 100 человек и колебания в численности центурий 1-го класса и пролетарской были весьма значитель. ными, все же общее число центурий равнялось 193, что соответствуе~ максимум 19300 людям, и если это воинство составляло 1/4 всего гражданства, то в целом оно может быть охарактеризовано в таком случае цифрой в 77200 человек, округленно 80 тыс. Если же его принять, как обычно делается, за 1/3, то число граждан не достигает 60 тыс. человек. Приведенные соображения служат дополнительным аргументом в пользу рассматриваемого здесь сообщения Ливия (I, 44, 2) о количестве римлян в правление шестого царя или даже в еще более позднее время. Если считать, что цензовая реформа в полном объеме была проведена за пределами царской эпохи, не ранее начала IV в. до н. э., те же цифры одновременно свидетельствуют против аналогичных данных, касающихся времени первого царя или периода "двоевластия", основанных на сообщениях Дионисия (II, 16).

В подтверждение наших расчетов, понимая, разумеется, их приблизительность, можно привести еще рассуждения Ф. Де Мартино о народонаселении Рима '9. Они касаются эпохи Ранней республики. Де Мартино исходит из недоверия к цифровому материалу, переданному традицией, поэтому предлагает за основу подсчета взять площадь ager Rornanus и количество потребляемого зерна на душу. Он принимает предложенную Ю. Белохом цифру (около 820 км'), характеризующую протяженность римских владений ко времени Ллександра Македонского, которую, с его точки зрения, можно проецировать и в более ранний период. Де Мартино отмечает далее, что, согласно Теофрасту, Лаций тогда был влажен и лесист. К, тому же часть пригодной для пашни площади была занята огородом и часть отдыхала под паром, будучи отданной под пастбище для скота. Все это, по мысли ученого, должно было сокращать действующую ежегодно пашню внут-

" N o m m s e n Th. St -- R, Bd I I, Abt. 1, S. 362.

~' De Mar tino F. Territorio..., р. 170 -- 172.

ри общей площади ager Romanus до 13650 га, или 54 600 югеров. Среднесуточное потребление зерна на душу, учитывая сч ариков, женщин и детей, Де Мартино предположительно определяет в 500 г. Поскольку в то время хлеб в Рим не импортировался, максимальное число людей, способных прокормиться в Риме, по мнению Де Мартино, могло быть 50 тыс. человек. Заметим, что это меньше, чем, согласно Ливию, при Сервии. Следует обратить внимание на то, что эта цифра относится к населению на площади ager Romanus, значительно превышающей римские земли во времена Ромула. Ведь римская территория возросла за счет завоеваний при последующих царях, что отразилось в образовании сельских триб, число которых к началу Республики дошло, как минимум, до 16. Значит, в интересующее нас время число римских (в широком смысле этого слова) жителей должно было быть соответственно значительно меньше. Принимая в расчет наблюдения Де Мартино относительно лесистости Лация, следует сказать, что в начале царской эпохи площадь, занятая лесом, была еще больше, как это видно даже на примере собственно римских холмов и высот на них. Достаточно вспомнить названия Фагутала, Виминала, Лаурета. Давшие им наименование рощи лишь постепенно отступали перед возникающими деревнями с их угодьями, расширявшими понемногу возможности увеличения средств существования. Таким образом, разница в 30 -- 25 тыс. человек между численностью населения Ромулова Рима и Рима раннереспубликанского времени естественна и способна подтвердить в известной мере сложившиеся у нас представления по рассматриваемому здесь вопросу, несмотря на разницу исходных позиций в нашем исследовании и в труде ф. Де Мартино.