Маяковская галерея

Но иногда
                  испускает
                                   фальшивые нотки,
если на ухо
                    наш
                           наступает медведь.
Хоть голос бочкин,
                                  за вёрсты дно там,
но толк
             от нот от этих
                                      мал.
Рабочие
                в ответ
                             по этим нотам
распевают
                    «Интернационал».
Керзон
              одеждой
                               надает очок!
Разглаженнейшие брючки
                                      и изящнейший фрачок;
духами душится,—
                                 не помню имя,—
предпочел бы
                        бакинскими душиться,
                                                              нефтяными.
На ручках
                  перчатки
                                  вечно таскает, —
общеизвестная манера
                                          шулерска́я.
Во всяких разговорах
                                       Керзонья тактика —
передернуть
                       парочку фактиков.
Напишут бумажку,
                               подпишутся:
                                                    «Раскольников»,
и Керзон
                на НКИД врет, как на покойников.
У Керзона
                   влечение
и к развлечениям.
Одно из любимых
                                керзоновских
                                                         занятий —
ходить
             к задравшейся
                                        английской знати.
Хлебом Керзона не корми,
дай ему
              задравшихся супругов.
Моментально
                        водворит мир,
рассказав им
                        друг про друга.
Мужу скажет:
                        — Не слушайте
                                                   сплетни,
не старик к ней ходит,
                                      а несовершеннолетний. —
А жене:
              — Не верьте,
                                      сплетни о шансонетке.
Не от нее,
                   от другой
                                     у мужа
                                                  детки.—
Вцепится
                 жена
                          мужу в бороду
и тянет
             книзу —
лафа Керзону,
                          лорду —
маркизу.
Говорит,
               похихикивая
                                     подобающе сану:
— Ну, и устроил я им
                                      Лозанну! —
Многим
              выяснится
                                 в этой миниатюрке,
из-за кого
                 задрались
                                    греки
                                              и турки.
В нотах
             Керзон
                          удал,
                                   в гневе —
                                                      яр,
но можно
                 умилостивить,
                                          показав долла́р.
Нет обиды,
                    кою
было бы невозможно
                                       смыть деньгою.
Давайте доллары,
                                гоните шиллинги,
и снова
             Керзон —
                                добрый
                                              и миленький.
Был бы
              полной чашей
                                       Керзоний дом,
да зловредная организация
                                                 у Керзона
                                                                   бельмом.
Снится
             за ночь
                           Керзону
                                          раз сто,
как Шумяцкий
                        с Раскольниковым
                                                    подымают Восток
и от гордой
                     Британской
                                          империи
летят
          по ветру
                         пух и перья.
Вскочит
               от злости
                                бегемотово-сер —
да кулаками на карту
                                     СССР.
Пока
         кулак
                   не расшибет о камень,
бьет
          по карте
                         стенной
                                        кулаками.

П р и м е ч а н и е.

Можно
            еще поописать
                                       лик-то,
да не люблю я
                         этих
                                 международных
                                                               конфликтов.

Москва, 21 м

ая

ПИЛСУДСКИЙ

Чьи уши —
               не ваши ли? —
не слышали
                     о грозном
                                       фельдмаршале?!
Склонитесь,
                      забудьте
                                       суеты
                                                  и су́етцы!
Поджилки
                  не трясутся у кого!
Мною
           рисуется
портрет Пилсудского.

РОСТ

У Пилсудского
                          нет
                                 никакого роста.
Вернее,
               росты у него разные:
маленький —
                        если бьют,
большой —
                     если победу празднует.

Когда
           старается
                             вырасти рьяней,
к нему
            красноармейца приставляют
                                                               няней.
Впрочем,
                 военная
                                не привлекает трель его:
не краснозвездников,
                       а краснокрестников норовит
                                                       расстреливать.

ГОЛОВА