Маяковский, русский поэт

Человек из-за 7-ми лет

Волны устои стальные моют.
Недвижный,
          страшный,
                   упершись в бока
столицы,
        в отчаянье созданной мною,
стоит
     на своих стоэтажных быках.
Небо воздушными скрепами вышил.
Из вод феерией стали восстал.
Глаза подымаю выше,
                   выше…
Вон!
    Вон —
          опершись о перила моста…
Прости, Нева!
             Не прощает,
                        гонит.
Сжалься!
        Не сжалился бешеный бег,
Он!
   Он —
        у небес в воспаленном фоне,
прикрученный мною, стоит человек.
Стоит.
      Разметал изросшие волосы.
Я уши лаплю.
            Напрасные мнешь!
Я слышу
        мой,
            мой собственный голос.
Мне лапы дырявит голоса нож.
Мой собственный голос —
                       он молит,
                               он просится:
— Владимир!
            Остановись!
                       Не покинь!
Зачем ты тогда не позволил мне
                            броситься?
С размаху сердце разбить о быки?
Семь лет я стою.
               Я смотрю в эти воды,
к перилам прикручен канатами строк.
Семь лет с меня глаз эти воды не сводят.
Когда ж,
        когда ж избавления срок?
Ты, может, к ихней примазался касте?
Целуешь?
        Ешь?
             Отпускаешь брюшко?
Сам
    в ихний быт,
                в их семейное счастье
намереваешься пролезть петушком?!
Не думай! —
           Рука наклоняется вниз его.
Грозится
         сухой
             в подмостную кручу.
— Не думай бежать!
                   Это я
                        вызвал.
Найду.
      Загоню.
             Доконаю.
                      Замучу!
Там,
    в городе,
             праздник.
                    Я слышу гром его.
Так что ж!
          Скажи, чтоб явились они.
Постановленье неси исполкомово.
Муку мою конфискуй,
                   отмени.
Пока
    по этой
           по Невской
                     по глуби
спаситель-любовь
                не придет ко мне,
скитайся ж и ты,
                и тебя не полюбят.
Греби!
      Тони меж домовьих камней! —
     Спасите!

Стой, подушка!
              Напрасное тщенье.
Лапой гребу —
              плохое весло.
Мост сжимается.
               Невским  течением
меня несло,
           несло и несло.
Уже я далеко.
             Я, может быть, за день.
За день
       от тени моей с моста.
Но гром его голоса гонится сзади.
В погоне угроз паруса распластал.
— Забыть задумал невский блеск?!
Ее заменишь?!
            Некем!
По гроб запомни переплеск,
плескавший в "Человеке". —
Начал кричать.
              Разве это осилите?!
Буря басит —
             не осилить вовек.
Спасите! Спасите! Спасите! Спасите!
Там
   на мосту
           на Неве
                  человек!

Главной темой поэмы "Про это" является Любовь. Она кипит против мелочности Она кипит против мелочности мещанского быта, как грозная молния стреляет с небосвода, намереваясь уничтожить насекомое. И в этой поэме слышится мотивация за и против самоубийства: