Майами

«Для Моны Аплгейт. Отель „Хилтон“. Мексико-Сити.

От Кристы Кенвуд.

Дорогая Мона!

Можешь ли ты сделать мне огромное одолжение? Один человек отыщет тебя и передаст две камеры „Хассельблад“. Они принадлежат Биллу Бреддоку. Ему пришлось месяц назад оставить их в таможне, и я обещала, что ты привезешь их ему назад. Пожалуйста, дай три человеку, который принесет камеры. Когда ты вернешься назад, Билл отдаст тебе шесть за помощь. Этот человек объяснит тебе. Я надеюсь, что это не будет сопряжено с большими хлопотами. Билл обещал устроить тебе заказ для „Браво“, когда ты вернешься. Так что ты получишь двойную плату! Я надеюсь, что у тебя много работы. Скоро увидимся.

С огромной любовью,

твоя подруга, Криста».

Она нацарапала свою подпись над напечатанным словом «Криста» и засунула листок в факс. Затем набрала номер «Хилтона». Аппарат проглотил бумагу. Хорошо. Дело сделано. Что там еще на очереди?

Питер Стайн. На очереди был он.

Номер сидел в ее памяти. Он ответил быстро.

— Да?

Должно быть, он «работал» — сидел за столом, угрюмо глядя на бассейн. Криста ощутила запах его комнаты, увидела ее так, словно находилась в ней.

— Ты работаешь? Я помешала тебе?

— Привет, Криста.

Голос звучал ровно. Старался ли он сделать его таким? Или все получалось само собой?

— Как дела?

— У меня хорошо. А у тебя?

— А я сожалею, — сказала Криста.

Длинная пауза.

— Сожалеешь о чем? — спросил Питер.

— Сожалею о том, что уничтожение лесов в бассейне Амазонки вызовет недостаточность озона в атмосфере Земли, и связанный с ним тепличный эффект по всей планете с результирующим глобальным потеплением и подъемом уровня приливов, которые создадут угрозу прибрежным районам, таким как Майами и Ки-Уэст.

Она напряглась, прислушиваясь, не засмеялся ли он.

— Так вот о чем ты сожалеешь. — В его словах все-таки была улыбка. — И больше ни о чем?

— Я сожалею, что испортила тебе настроение, и я сожалею, что ты уехал в гневе, и я сожалею, что сейчас ты не со мной.

Ее голос стал глубже. Извинение превращалось в приглашение.

— Ты была очень грубой.

— Я разозлилась. Когда я злюсь, то становлюсь подлой.

— А я сожалею, если сделал тебя злой и подлой.

— Ты прощен.

— Так мы снова друзья?

— Мы снова любовники. — Ее голос дрогнул при этих словах.

Он мягко засмеялся.

— Как ты полагаешь, я буду сидеть здесь остаток утра и взбалтывать свою квоту литературной депрессии, раз ты пытаешься совратить меня телефонным сексом?

— Телефонным сексом? — переспросила Криста. — Ммммммммм. Великолепная идея, а? И в наши дни весьма актуальная, правда? Может, нам стоит попытаться ее осуществить?

— Криста!

— Что тебе нравится больше, Питер? S или М? Нравятся ли тебе калифорнийские школьницы, женщины с избыточным весом, а может, девушки, которые любят девушек? Скажите свое слово, сэр. Я голос вашей любовницы. Дайте мне номер вашей кредитной карточки, и я начну сеанс.

Он засмеялся, но темы менять не стал.

Не стала и она. Она не знала, какой эффект она оказывала на него, но знала, что творится в ней. Ей стало жарко. Она чувствовала, как горит все ее лицо, под мышками закололо, под ложечкой образовался забавный вакуум. Она подошла к постели и присела. Потом рухнула спиной на подушки. Кровь шумела в голове.

— Если ты сам не знаешь, чего хочешь, то мне придется сказать тебе, — прошептала она.

— Так чего же я хочу?

— Ты хочешь меня.

После ее слов наступило молчание.

— Ты права, — сказал он наконец. Его голос напрягся. — Я должен увидеть тебя.

— О, да, мой дорогой, ты должен, — промурлыкала она в телефон.

45

— Нервничаешь?

Роб кивнул. Он молча улыбнулся.

Лайза вложила свою руку в его.

— Не надо. Я помогу. Забудь про всех остальных и концентрируйся на мне.