Майами

Черт возьми! Сейчас Питер Стайн догадался. Это не займет много времени. Никогда не занимало. Его фитиль был коротким и горел быстро. Забудь про страх. Зажми панику. Он был в ярости на себя за тот театральный жест мачо, который вовлек его в такую серьезную неприятность. О'кей, он это делал и прежде тысячу раз, но это просто еще больше увеличивало нелепость случившегося. Ему вспомнилась философская истина, что если посадить обезьянку за пишущую машинку, по которой она будет тыкать пальцами как попало, и дать ей вечность, то она непременно произведет на свет все творения Шекспира. Рано или поздно он был обречен оказаться на дне и обнаружить, что не может дотянуться до воздуха. Когда он сталкивался с подобной гипотетической ситуацией в своем воображении, то всегда думал, что просто повернется и возвратится на поверхность. И это только лишний раз доказывало, что самая последняя персона на земле, которую ты меньше всего знаешь, это ты сам, и за стеклом маски Питер Стайн горько усмехнулся, осознав, что наибольшим фактором риска во всей сложившейся ситуации была его собственная личность. И вообще. Человек должен делать то, что должен делать… есть вокруг него зрители или нет. Его легкие лопались, но он твердо поставил ноги в ластах по обе стороны зажатого акваланга.

Он наклонился и схватился за скользкие бока баллона и потянул изо всех сил, какие только мог собрать в себе. Аппарат не сдвинулся с места, в отличие от него самого. Его правая нога потеряла контакт со скалой, дернулась вперед, попав сама в расщелину. Голая спина проехалась по лезвию коралла, и он ощутил болевой шок, когда с нее содралась кожа. Но хуже этого, намного хуже оказалось то, что усилия от его попытки вытащить баллон и удар о коралл выпустили оставшийся воздух из его тела.

— О, дьявол, — подумал Питер Стайн. — Кажется, я умираю.

6

— Итак, Роб Санд, что новенького в стане молодых и беспокойных?

Криста стояла за штурвалом открытого бостонского «Китобоя», и ее светлые волосы, пропитавшиеся морским соленым воздухом, струились и трепетали за спиной.

Роб не знал, что ответить, либо не мог облечь это в слова. В сущности, главной новостью была сама Криста. Она заскочила к нему в контору «Америдайв», куда он недавно устроился инструктором, и пока он пытался справиться со смущением, сказала, что ей нужен кто-нибудь, кто помог бы ей освежить ее навыки в подводном плавании. Индивидуальные занятия. Один на один. Серия уроков в бассейне и пара погружений в открытых водах. О лодке она побеспокоилась сама.

— Думаю, что новинка у нас теннис, — наконец смог он произнести, бросив украдкой на нее взгляд.

— Да-а, ты говорил, что по утрам учишь нырять, а к вечеру игре в теннис. Это довольно тяжелый график.

— Я догадываюсь, что у тебя тоже график не легче.

Ему хотелось перевести разговор на нее. Она же хотела поговорить о нем.

— А ты хорошо играешь в теннис? Видимо, хорошо, раз даешь уроки?

Она взглянула на него в упор оценивающим взглядом. Он был ухватистым, но в то же время и достаточно глубоким. Выгоревшие на солнце волосы и мускулатура двадцатилетнего тела создавали обманчивое впечатление о парне, о его внутреннем мире. Это Криста уже поняла, когда провела с ним два часа в бассейне на «Сикрест» и после вчерашнего погружения в открытом океане и долгой беседы после этого.

— Пожалуй, получше, чем те, кого я учу. — Он скромно улыбнулся.

— Давай, Роб, ты в Америке. Продавай подороже.

— О'кей, о'кей. Я был в полуфинале состязания «Вся Флорида» в Боке.

— Вот так-то лучше.

Криста рассмеялась и играючи ударила его по загорелой руке. Что-то притягивало к этому парню, и не только его красота. Он был противоположен ей по темпераменту — спокойный, осмотрительный, замкнутый — но хотя он выглядел скромным, даже немного робким, слабым его не назовешь. Она чувствовала, что существовали границы, которые Роб Санд не станет преступать. Ей было любопытно выяснить, где они проходят.

— Так кого ты сейчас учишь? Кого-то, кого я могу знать?

— Я только что начал заниматься с Мери Уитни. Думаю, что большинство слышали про нее.

— Ого! — Криста улыбнулась, издав этот возглас. Все равно, что давать уроки плаванья акуле. Тренеры Мери Уитни по теннису выполняли основную часть своей тяжелой работы за пределами корта. Но уж конечно не Роб Санд с его явной религиозностью и строгими моральными стандартами. — И давно ты тренируешь Мери?

— Пока пару занятий. А ты знаешь ее?

— Училась с ней в школе. С тех пор видела ее лишь раза два. Забавно — я собираюсь к ней в воскресенье на прием.

— Здорово. Я тоже. Потанцуешь со мной?

— Конечно же, Роб, если не забудешь меня пригласить. Но думаю, что леди из Палм-Бич дадут мне не слишком много шансов.

Он вспыхнул, и Криста почувствовала себя виноватой.

— Какого ты о ней мнения? — поинтересовалась она.

— О, она о'кей. Пожалуй, немного саркастична. И, кажется, относится к вещам не слишком серьезно.

— О, нет, серьезно, серьезно.

Он наклонил голову набок, показывая, что не уловил смысла в словах Кристы.