Маятник

— Первое я понял. За Киев хотите посчитаться, а второе?

— Товарищ Сталин… я узнала о проблеме с вашим сыном, Яковом…

— Я не меняю сына на государственные интересы! — зло отрезал Иосиф Виссарионович.

— Текст ультиматума такой: в случае возникновения физического воздействия на сына лидера Советского Союза, в ответ, диверсионными группами, будут применены соответствующие меры в отношении семей лидеров Германии. Так сказать «око за око» Но сначала авианалёт. И можно добавить, что Лилит и Немезида очень жаждут арийской крови. Хотите, я запишу обращение на русском и немецком языках, а затем мы передадим их как дополнение к заявлению Советского Правительства?

— Новая психическая атака на Запад и акция возмездия?

— Так точно, товарищ Сталин! — у Берии скулы ходили ходуном.

Хороший, здоровый грузинский темперамент.

— Когда будут готовы экипажи и самолёты? — Верховный внимательно посмотрел на нас.

— Завтра к вечеру, — отвечаю я и, перехватывая недоумённый взгляд Берии, объясняю. — Я сегодня общалась с Туполевым и Бакаевым, они проинформировали меня, что самолёты вчера прошли технический контроль, бомбы тоже готовы. Люди работали день и ночь, стремясь выполнить оборонный заказ.

— Разрешаю выполнить акцию возмездия! — приказ Сталина прозвучал даже немного торжественно.

Отдав честь, мы повернулись на каблуках, и выходим из кабинета. Берия галантно пропустил меня вперёд.

Оказавшись в приёмной, Лаврентий Павлович взял у Поскрёбышева чистый лист бумаги, пододвинул поближе ручку с чернильницей и написал несколько строк.

— Анастасия Олеговна! Вот с этим поедешь Шаболовку. Они быстро запишут и смонтируют обращение и твоё дополнение.

— А Левитана можно увидеть?

— Не положено. Даже нам с тобой.⁴⁴

* * *

Москва. 6 октября 1941 года. 16 часов 00 минут. Управление ГКР.

Домой вчера мы с Фёдором вернулись за полночь. Из-за моего визита, на Шаболовке начался большой ажиотаж: ну, ещё бы — к ним приехала сама «Лилит». Обращение записали, дала кучу автографов, напоили чаем. Хотя последнее предложили с опаской: вдруг «демон» чая не пьёт.

Гы, как же наивны люди, порой забывая о своём атеистическом воспитании.

Сегодня с утра вызвала Бакаева и Туполева. Разговор был долгий и касался он сегодняшней акции. Уже к обеду мы выехали на аэродром, куда час назад перегнали пять бомбардировщиков ТБ-7 и сюда же подвезли изделие 027/6-бис — термобарические бомбы. Экипажи самолётов состояли только из самых опытных лётчиков. Командовал эскадрильей самый маститый пилот, Герой Советского Союза — комбриг Михаил Васильевич Водопьянов. Он только недавно прорвался с вражеской территории, после не совсем удачного полёта на Берлин в августе. Поначалу получив взыскание за большие потери, тем не менее, он горел желанием поквитаться с немцами за сбитых товарищей и бомбардировку в Киеве. Было решено, что пятый бомбардировщик остаётся на аэродроме и в случае неудачи группы самолётов повторит акцию следующей ночью, в одиночку.

В 19–40 по московскому времени эскадрилья получила приказ на взлёт, и четыре самолёта ушли на Берлин, выполняя акцию возмездия. Летя на высоте 20500 метров ни о каком ПВО можно было не беспокоиться. Расстояние между Москвой и Берлином они преодолели за 5 часов 25 минут.

Ночной Берлин никак не ожидал подвоха. Первые бомбы упали ещё в пригороде, но дальнейшая бомбардировка накрыла значительную часть столицы Германии. Волны всепожирающего пламени медленно окутывали город, превращая захваченное ими пространство в пепел и руины.

Каким-то ударом судьбы для немцев оказалось прямое попадание авиабомбы в рейхканцелярию. В эту ночь там было людно: Гитлер вместе с большей частью своего штаба прорабатывали варианты дальнейших действий на Восточном фронте, когда им доложили об ужасающей бомбёжке Берлина, а затем накрыло и саму резиденцию Шилькгрубера.

Как в той сказке: «В общем, они все умерли», гы.

Около шестидесяти процентов зданий этого красивого средневекового города было стёрто с лица земли. Населению Берлина повезло ещё меньше — осталось в живых лишь шестая часть жителей.

В 3—00 минут по московскому времени было передано чрезвычайное сообщение Правительства Советского Союза и сразу после него моё обращение к немцам. Таким образом весь мир узнал об этой акции возмездия.