Маятник

— Считаю, что невозможно предугадать вероятность первого удара американцев на территорию Советского Союза! — заявил Георгий Константинович. — Неизвестно каким путём и главное — с каких направлений сразу они могут ударить!

— Соглашусь с Жуковым — мы не имеем точных данных о хотя бы приблизительных планах САСШ, — высказал своё мнение Шапошников.

— Могут ведь даже через Аляску высадиться — для них это самый короткий путь, — подытожил Конев.

Начинаю ёрзать на стуле. Сталин замечает это.

— Я вижу, что товарищ Асташёва что-то хочет добавить, но опасается, так?

— И да, и нет, товарищ Верховный Главнокомандующий. Для того, чтобы нам было абсолютно всё равно откуда они нападут, нужны контрмеры.

— И какие контрмеры вы хотите предложить, Анастасия Олеговна? — с лёгким раздражением в голосе говорит Жуков.

— Мне срочно нужны двое учёных: Курчатов и Королёв из ЦКБ-29. Кроме того понадобятся несколько оборонных заводов разного направления и полные полномочия над ними.

— Что вы хотите предпринять, товарищ Асташёва? — мой командирский тон несколько удивил Сталина.

— За несколько недель воспроизвести самое мощное оружие на нашей планете и садануть им по Калифорнии и ещё в одном месте, почти в центре Америки.

— А почему не по главным городам? — удивился Молотов.

— А потому, уважаемый Вячеслав Михайлович, что в Калифорнии мы сожжём весь цвет американской нации, привыкший нежиться в жемчужине туризма. Так сказать, уничтожим гордость Америки. Подземное строение участка суши во втором месте, на северо-американском континенте, очень хрупкое. При небольшом заряде, попавшем в нужную точку, мы вызовем экологическую катастрофу в большей части территории САСШ, и им уже будет не до нас. А ответной реакции не последует — нет у них ещё такого оружия.

— Но там же столько мирных граждан!

— Товарищ Молотов! Вы очевидно забыли, как мы обожглись с немцами? Больше таких ошибок мы совершать не намерены, — голос Верховного был металлическим — товарищ Асташёва! Предоставляю вам право выбирать необходимых людей, материалы и предприятия. Сколько времени вам потребуется?

— Будем работать на износ. Если не случится каких-либо глобальных катаклизмов, то за месяц сделаем. Будут ракеты и бомбы. Атомные.

— Какие, простите? — Шапошников не скрывал своего удивления.

— Или урановые, если вам так будет понятнее.

— Но такого оружия не существует!

— Оно есть, но пока только на бумаге. И я хочу воплотить его в жизнь.

— Товарищ Берия! Организуйте встречу товарища Асташёвой и Королёва, сразу после совещания. Курчатова вызвать сегодня же из Ленинграда. Кто-нибудь ещё нужен?

— Нужна группа Курчатова, но кто это будет — зависит только от него и Иоффе. По Королёву — тоже самое.

— Вы можете привлекать любые заводы, лаборатории, запрашивать необходимые минералы и действовать от моего имени. Я вам доверяю, товарищ комиссар первого ранга.

— Спасибо, товарищ Сталин, постараюсь создать это оружие в самые сжатые сроки. Кстати и бакаевская группа мне пригодится — топливо для самолёта и смазочные масла никто не отменял. Возможно, запустим проект по ракетам, но это уже после атаки на Америку. Там тоже нужно своё жидкое топливо

— А что это за такие ракеты, которым нужно жидкое топливо?

— Межконтинентальные ракеты. Мы же не всегда будем посылать бомбардировщики.

Ох, Настя, ну ты и заварила кашу, замахнувшись на недосягаемые пока высоты. Транзисторов ещё нет, микросхем и тем паче, а ты вознамерилась сделать МБРы.⁴⁷ Обойдёшься пока бомбами.

— Теперь что решим с вермахтом? Канарис, через неофициальные источники, просит помощи. Понимает, что ситуация запутанная, мы только что воевали с ними, но тем не менее, надеется на нашу руку помощи, — сообщает Верховный Главнокомандующий внимательно следя за реакцией собравшихся.

— Товарищ Сталин! — с чувством говорит Конев. — Солдаты, лётчики и моряки нашей армии нас просто не поймут.

— Согласен с вами, товарищ Конев, но иначе мы можем увидеть врага под Москвой снова.

— Товарищ Сталин! Думаю, что можно ограничиться осназом и умеренным контингентом, — высказывает своё мнение Жуков.

Остального я уже не слышу, так как прощаюсь выхожу из кабинета, с разрешения Верховного Главнокомандующего и еду домой. Быстро переодеваюсь, чтобы меньше смущать народ, который я планировала собрать сегодня и добираюсь в ГКР, откуда сходу звоню Туполеву.

— Андрей Николаевич? Здравствуйте! Есть дело, очень срочное. Прошу прибыть вас ко мне. Чем быстрее, тем лучше. Остальных я предупрежу. Да, будут все, кто присутствовал в прошлый раз и несколько людей, которых вы знаете или слышали о них. Время не терпит! Прошу не опаздывать.

И понеслась!

Следом звонок в Ленинград и прошу академика Иоффе прибыть срочно в Москву, вместе со своим учеником, Курчатовым.