Майя

Печальная участь Чийи растрогала бы самое жестокое сердце. После того как Майю с Оккулой продали Сенчо, уртайку отправили на Невольничий рынок вместе с десятком других рабынь, пригодных для домашней работы, – некрасивых, но крепких и здоровых. В торгах Чийя ничего не понимала и не знала, за какую сумму ее продали. Купил ее дворецкий благой владычицы и отправил на кухню. Сразу после этого с Чийей случился еще один приступ неведомой болезни, от которой она едва не умерла. В особняк благой владычицы ее призвали один-единственный раз – чтобы выпороть розгами перед Майей. Жила она впроголодь, работала от рассвета до заката, а со двора ее не выпускали. Однажды посыльный из северной Урты передал ей письмо от родных. Чийя, не зная грамоты, попросила кухарку его прочесть, но та разорвала его на мелкие клочки.

О подвиге Майи было известно всем бекланцам, даже рабам. Чийя похвасталась, что знакома с Майей, а благая владычица, узнав об этом, приказала выпороть бедняжку. Чийя едва не обезумела от боли и даже не догадывалась, что Майя за нее заступилась.

– Значит, тебя Зуно ко мне прислал? – спросила Майя, донельзя возмущенная услышанным.

– Да, сайет… то есть Майя. Он пришел на кухню и велел, чтобы меня к тебе отправили.

– Вот и славно, – вздохнула Майя, попросила Огму приготовить для Чийи ванну и послала Джарвиля за писчим.

Час спустя Чийя, одетая в Майино платье попроще, вышла в гостиную.

– Садись, я тебе сейчас два письма прочитаю, – заявила Майя, расцеловав уртайку в обе щеки. – Слушай.

«Дворецкому благой владычицы. Сообщаю вам, что я покупаю вашу невольницу, Чийю из Урты, за две тысячи мельдов. Надеюсь, цена вас устраивает. Деньги вам передаст посыльный в обмен на вашу расписку, а Чийю я отправила с поручением в северную Урту. Майя Серрелинда».

– А вот и второе письмо, – продолжила Майя. – «Сурдаду, старейшине…» А как твоя деревня называется? «… Чийя, которую вы прошлым летом продали в Беклу в счет подати, была моей невольницей, но за хорошее поведение я ее освободила и позволила вернуться домой. Прошу ваших заверений, что ее больше не включат в партию рабов. Майя Серрелинда».

Обрадованная Чийя даже не заметила, как Майя отправила Джарвиля с письмом в особняк благой владычицы, и пришла в себя только тогда, когда Бреро предложил проводить ее до Караванного рынка и договориться с хозяином каравана, отправляющегося в северо-восточную Урту, Гельт и Ортельгу. Тут Майя сообразила, что так и не знает, с какой весточкой Зуно прислал к ней Чийю.

– Ну, что Зуно велел мне передать? – смеясь, спросила Майя.

– Что твоя подруга просит тебя прийти.

– Моя подруга? Какая еще подруга?

– Подруга – он по имени ее не назвал.

Майя догадалась, что об Оккуле знали только самые доверенные слуги благой владычицы. Даже Кембри считал, что чернокожая невольница погибла.

– А, понятно. А еще что?

– Твоя подруга хочет сегодня ночью с тобой встретиться и просит, чтобы ты с Мильвасеной пришла. Зуно сказал, что это очень важно. Только прийти надо тайком, с черного хода.

На радостях Чийя разрыдалась. Майя вручила ей деньги на дорогу и отправила с Бреро на Караванный рынок, а потом, послав Огму к Мильвасене с приглашением на ужин, погрузилась в размышления. Она не подозревала, что Оккула осталась в Бекле. Зачем? И для чего ей понадобилось встретиться с Майей и Мильвасеной? Наверное, случилось что-то из ряда вон выходящее.

Ночь выдалась безлунной и темной, несмотря на то что на севере ярко сияла комета. Бреро довел Майю с Мильвасеной до дворика в мрачном проулке на задворках особняка благой владычицы, где девушек встретил Зуно. Майя дала Бреро десятимельдовую монетку и велела вернуться через два часа. Зуно открыл дверь своим ключом, и все трое поднялись на третий этаж, в обеденный зал, украшенный резными панелями.

Туда пришла Оккула в оранжевом метлане, очень похожем на тот, который Майя впервые увидела на ней в Теттите. Оккула расцеловала подругу и оглядела ее с головы до ног.

– Ты все хорошеешь, банзи, – улыбнулась она.

Сама Оккула осунулась и подурнела, черная кожа утратила блеск и подернулась каким-то серым налетом. Зуно принес угощение – вино, фрукты и орехи серрардо, – взял на руки белого кота и уселся рядом с Оккулой.

– Доверьтесь мне, сайет, – сказал он Мильвасене. – Мы с Оккулой заодно и поклялись во всем друг другу помогать.

– Ох, мы тут чисто обезьяны в клетке, – пожаловалась Оккула и залпом осушила кубок вина. – Плохо мне целыми днями взаперти сидеть. Да еще и заняться нечем…

– А почему она вас в Палтеш не увезла? – спросила Майя.

– Не знаю, – вздохнула Оккула. – Видно, побоялась. С ней только Ашактиса поехала, Форнида без нее никуда. Уж не знаю, какое зло они вдвоем задумали. Мы с Ашактисой не сдружились, она меня со свету готова сжить, только пальцем меня не тронет, пока я Форниду ублажаю. А может, Форнида не захотела отвлекаться – поверь мне, она что-то худое замышляет, деваться-то ей некуда. Так что она на все готова, кого хочешь убьет, лишь бы своего добиться. Поэтому я вас и позвала – предупредить.