Майк Олдфилд в кресле-качалке. Записки отца

Ведь в ГДР ты обязан был работать, в противном случае незамедлительно получишь уголовное дело за антиобщественную позицию. Бывало даже сажали в тюрьму. Но договор на обучение был своего рода договором-кляпом: следовало принять обязательства, после чего к тому же не менее трёх лет отработать на этом комбинате жилищного строительства. Сначала я еще думал, на стройке, ладно, мой бог, бывает и похуже. Но вот где была собака зарыта: это оказалось поточное производство окон. Это было совсем, совсем невыносимо. Чтобы расторгнуть этот договор, ты должен был или иметь смертельную болезнь, или переехать куда-нибудь – и поскольку я хотел уйти с этой работы, то просто переехал к своему отцу в деревню. Так что я покинул место пребывания в Ростоке и должен был официально сообщить об уходе. Всё это происходило в ГДР крайне бюрократически. В течение семи дней необходимо было зарегистрироваться по новому адресу, после чего туда реально следовало переехать, всё чётко контролировалось, штази-шпионаж везде и всюду. За четыре недели у своего отца я переоборудовал мансарду. У него там лежало немного лесоматериала, я начал с изоляции, потом всё остальное. Даже электрику я провёл сам. Это создавало настроение. При этом я слушал много музыки, действительно было классно.

М а л х о в: Значит, это не было бегством от своей матери?

Л и н д е м а н н: Нет, совсем нет, нисколько. Я всего лишь хотел уйти с этой работы. Мой план состоял в том, что теперь я отдыхаю у отца в течение шести-семи месяцев, а потом возвращаюсь в Росток. Но я быстро сообразил, что так не пойдет, ведь он начал донимать меня: «Когда ты собираешься начать работать?» Я думал, что для начала я поживу наверху пару месяцев вот так, ничего не делая, и ведь при том, что я умею, я мог бы жить, не напрягаясь. Я раздобыл бы пиломатериал, соорудил бы какие-нибудь полки, выточил бы что-нибудь. С подобной работой можно было свободно жить в ГДР. Какая-то нехитрая халтура, но этот расчет был произведен без моего отца: «Ты должен немедленно найти работу, ты не можешь сидеть дома сложа руки» Я: «Конечно, я могу, но что?» Он: «Приедет полиция» Я: «Откуда им знать, что я не работаю?» Тогда он снова: «Тогда я сам им скажу об этом. Так не пойдёт. Ты не можешь тут болтаться просто так». Таким образом он практически заставил меня найти что-то поблизости. Что оставалось, так это сельскохозяйственный производственный кооператив, ничего другого там не было. Потом я попал в этот долбаный офис председателя этого кооператива, который сразу же отправил меня в отдел по строительству, из-за придирки к моим длинным волосам. В то время в ГДР, в деревне, вообще ничего не было. В конце концов, в этом отделе по строительству я попал к мастерам по телегам, к плотникам. Я представления не имел обо всем этом деле: монтаж стропильных конструкций, изготовление черенков для обычных и совковых лопат, колёса для телег.

М а л х о в: И кресла-качалки?

Л и н д е м а н н: Нет, но вполне серьезное производство телег и плотницкое ремесло. Всё вручную, станков почти не было, всё на уровне Средневековья. Сначала я некоторое время находился в одной большой деревне, на так называемом опорном пункте. Но после, поскольку никто не хотел этим заниматься, я был переведен в совсем маленькую деревню, в перекошенную развалюху, к очень старому человеку, плотнику и, собственно, это было самое прекрасное время. Он был чрезвычайно хорошим ремесленником, но уже в полдень начинал пить свою водку. Мы не разговаривали друг с другом, он хотел, чтобы его оставили в покое. Я тоже. Это было замечательно. Причем он меня терпеть не мог. Из-за длинных волос он постоянно говорил мне «Моцарт»: «Моцарт, давай, убери стружку! А потом заканчивай работу!»

Между делом я мог там подхалтурить и довольно часто пользовался этой возможностью. В совокупности всё это называлось «Взрослая квалификация», для которой в конце концов получали своего рода подтверждение. Но нужно было продержаться два года.

М а л х о в: А потом, в какой-то момент, пишет твой отец, на стол легла записка: «Я ушел!»

Л и н д е м а н н: Нет, это было не так. Просто наша совместная жизнь обострялась все дальше и дальше. Мы отдалялись друг от друга всё больше, пока это не переросло в проблему. К примеру, он всегда вставал по утрам крайне рано. Мне было 18 или 19, и как раз по выходным, когда отработаешь целую неделю, спишь долго. На выходные, как обычно, приехала моя подруга. Тогда мы, конечно, долго спали. А он встал – чётко под мансардой находился гараж – к циркулярной пиле и принялся пилить. Потом он пришел в хорошем настроении, поднялся по лестнице, постучал к нам в дверь в 8 часов: завтрак готов.

Сегодня я смотрю на своих детей, они тоже долго дрыхнут. Тогда же – это всё чаще и чаще нас сталкивало, и мы только орали друг на друга.

М а л х о в: Так ведь он даже описал, как вы дрались.