Майкл Джексон. Жизнь короля

«Плюс мне нужно видеть видеозапись финальной версии выступления с песней перед трансляцией», – добавил Майкл.

Ни один другой артист не обращался с подобной просьбой. Большинство не беспокоились о чем-то подобном, потому что это не было принято. Наконец, у Берри возникли сомнения. В Motown всегда любили контролировать конечный продукт, так было с самого начала. Однако все должно было измениться, если он хотел, чтобы Джексон был на борту.

«Хорошо, – сказал Берри и крепко пожал руку артисту. – И тогда ты примешь участие в воссоединении The Jackson 5, да? Потому что Джермейн с нетерпением ждет».

Майкл закатил глаза и вздохнул: «Да, конечно. Почему нет?»

Двое мужчин улыбнулись друг другу, поднимаясь со стульев. Майкл обнял Берри и что-то прошептал ему на ухо. Горди покинул студию, сияя.

Вчера, сегодня и навсегда

С момента его последнего выступления на телевидении прошли годы, и 25 марта 1983 года на записи «Motown 25: Yesterday, Today and Forever» Майкл Джексон выглядел иначе: более стройным, почти хрупким. Его нос теперь приобрел правильную изящную форму – заслуга Микеланджело XX века, его пластического хирурга. На лицо был нанесен искусный макияж: черный карандаш и тени подчеркивали миндалевидные глаза, легкие румяна оттеняли высокие скулы, легкий блеск касался губ. Прическа тоже была другая: кудри, обрамлявшие лицо, пришли на смену афро, два локона спадали на лоб.

Воссоединение The Jackson 5 прошло успешно. Когда они вышли на сцену в Городском центре Пасадены, публика уже успела увидеть выступление Марвина Гэя, Смоки Робинсона и Мэри Уэллс. При виде братьев, которые снова были вместе, зрители разразились аплодисментами. В номер I Want You Back вернулся Джермейн, он широко улыбался и стоял рядом с Майклом, как прежде. К тому времени, как Джексоны перешли к The Love You Save и Рэнди выбежал на сцену, чтобы присоединиться к ним, толпа – мужчины в смокингах, женщины в вечерних платьях – рукоплескала стоя. Во время исполнения I’ll Be There, когда Майкл и Джермейн делили между собой свет софитов и микрофон, казалось, у обоих перехватило дыхание. Глаза старшего брата наполнились слезами. Майкл обнял его за плечо, и они посмотрели друг на друга с большой теплотой. Это был очень эмоциональный, запоминающийся момент.

Обнявшись друг с другом, остальные Джексоны покинули сцену.

Затем свет прожектора упал на него. Засиял блестящий черный пиджак с манжетами в сочетании с серебряной рубашкой, тоже расшитой блестками, и белыми блестящими носками, выглядывавшими из-под укороченных черных брюк. На ногах певца были черные лаковые лоферы. И конечно же, на его левой руке красовалась одна белая перчатка со стразами, вышитыми вручную.

Майкл поблагодарил аудиторию. У него был задумчивый вид, и он говорил довольно сбивчиво. «Должен признать, то время было хорошим. Я люблю те песни, – сказал он о попурри. – Эти волшебные моменты я прожил со всеми братьями, включая Джермейна». Певец начал расхаживать по сцене, держа руку в кармане, и говорил так, словно просто озвучивал мысли, внезапно пришедшие ему в голову, будто он был один, а не перед полным залом зрителей. Он шел так близко к краю сцены, что можно было вырвать шляпу из его руки. «Но знаете что, – продолжал Майкл, – да, у нас были классные песни. Мне они очень нравятся. Но еще больше мне нравятся, – к тому времени он оказался в центре сцены, лицом к публике, – мои новые песни». Зрители знали, что их ждет. Они начали скандировать Billie Jean.

Когда зазвучал фанковый гитарный рифф, Майкл взялся за дело. Он пел под фонограмму – это было ясно с первой же ноты, но никого не волновало. Пока пульсировала музыка, артист натянул черную шляпу на глаза и принял позу – правая рука на шляпе, левая нога согнута и готова к действию. Поза, возможно, была данью уважения Бобу Фоссу или Сэмми Дэвису-младшему, но заключала в себе магию Майкла Джексона. В то время как большинство артистов выступают для публики, он, похоже, выступал тем вечером для себя. Возможно, это был катарсис, его способ справиться со своей болью, прогнать мучивших его демонов, смириться с разочарованиями прошлого.

Он изящно отбросил шляпу, публика была вне себя.

Майкл постоянно находился в движении. Даже когда стоял неподвижно, казалось, что он двигается.

Братья замерли за кулисами с разинутыми ртами. Его родители и сестры сидели в зале, завороженные. «Он просто сделал шоу! – воскликнул Джозеф Кэтрин. – Этот мальчик только что сделал шоу». Берри также стоял и аплодировал, он был одним из главных фанатов на вечере.

«Билли Джин не моя возлюбленная», – пропел Майкл с выражением боли на лице. Он пел глубоко личную песню об отцах и сыновьях, об отрицании, лжи и лицемерии, о приближении к краю безумия.