Майкл Джексон. Жизнь короля

«Мой отец, – произнес Джексон, закрыв лицом руками. – Я не могу даже просто находиться в одной комнате с этим человеком».

«Я тоже, дорогой», – согласилась Тейлор, массируя ему спину.

Когда он наконец добрался до Тайваня, то просто отказался встречаться с родными. Бобу Джонсу, его многолетнему пресс-атташе, было поручено не пускать их к нему. Кэтрин обиделась. «Почему Элизабет Тейлор может видеться с ним в любое время, когда захочет, – жаловалась она, – а я должна записываться на прием, чтобы побыть с ним пять минут?»

Мать тяжело переносила обвинения в адрес сына. Это повлияло на ее давление, и семья беспокоилась о женщине. Еще тяжелее стало, когда она поняла, что не может видеть его, не может утешить. Кэтрин и члены семьи чувствовали себя изолированными в отеле, задаваясь вопросом, когда же у них будет личная аудиенция с королем поп-музыки. Позже Джермейн будет горько жаловаться на это в шоу Ларри Кинга: «Помощники Майкла не хотят, чтобы мы попали к нему».

Пока семья ждала встречи с ним, Майкл обедал с Элизабет Тейлор. Держа в руках кусок морковного торта с глазурью в руке, актриса убеждала друга поесть. Он похудел на шесть фунтов с тех пор, как начался второй этап турне в Бангкоке.

«Возьми», – настаивала она.

Майкл с усмешкой и, казалось, отвращением посмотрел на пирожное.

«Нет, убери», – сказал он, умоляя ее.

«Майкл, если ты не съешь торт, клянусь богом, я позову сюда твою семью сюда и позволю им поиздеваться над тобой, – предупредила она. – Ты знаешь, что я так и сделаю».

Джексон засмеялся. «Давай сюда чертов торт», – сказал он, выхватив кусок из ее рук, и набросился на него.

«Молодец! – воскликнула Тейлор с восторгом. – Так держать!»

На следующий день Майкл сдался и устроил обед для Кэтрин, Джозефа и остальных членов его семьи. В основном он сидел в углу. Но не успел обед закончиться, Джермейн обратился к нему с предложением принять участие в предстоящей телевизионной программе Jackson Family. Не имея больше возможности увиливать, артист согласился.

К осени 1993 года юридические маневры продолжались, и Майкл пришел в худшее состояние, чем когда-либо, физически и эмоционально. Он был опустошен интервью с Эваном и Джорди, хотя ни один из них не был назван по имени. «Я думаю, что Майкл сейчас очень напуган, очень напуган, – сказал Джорди. – И он должен быть напуган, потому что то, что он сделал со мной, очень плохо. Джексон не звонил мне и вообще…»

Джун и Дэйв Шварц решили объединиться с Эваном против Майкла. По словам ее друзей, женщина опасалась мести со стороны бывшего мужа, если продолжит выступать против него. Она боялась, что, если Майкла признают виновным, Эван обвинит ее в ненадлежащем исполнении родительских обязанностей. Тем временем адвокат Джун Майкл Фриман уволился, сказав, что ему было «не по себе» от ее решения и у него было плохое предчувствие относительно Чандлера, которого он позже назвал «неискренним человеком».

Затем, что удивительно, адвокат самого Эвана Барри Ротман тоже подал в отставку и был заменен гражданским адвокатом Ларри Фельдманом. Итак, 14 сентября 1993 года Чандлер подал гражданский иск против певца за сексуальные домогательства к его сыну. Это была фактически страховка на случай, если уголовная система не сработает, а еще верный способ добиться того, чтобы Майкл заплатил за то, что, по словам Эвана, сделал с Джорди. Подростка в судебном процессе будет представлять адвокат Фельдман, говоривший тогда: «Майкл был влюблен в мальчика. У них сложились нежные, мягкие, заботливые, теплые, милые отношения». Ларри поверил клиенту, когда тот сказал, что отношения были сексуальными, что и послужило причиной иска.

Хотя заявление, казалось, удвоило неприятности Майкла, некоторые из его советников надеялись, что суд может помочь положить им конец. Если все удастся урегулировать деньгами, рассуждали они, то и полицейское расследование может прекратиться. Хотя начало процесса по гражданскому делу было назначено на 21 марта 1994 года, оставалась надежда на то, что сделку удастся заключить раньше. Существовало ощущение, что Эван Чандлер примет деньги от Майкла. Сотрудники Джексона уже пытались заключить с ним соглашение, хотя и безуспешно, когда он попросил двадцать миллионов долларов, прежде чем обратился к властям. Проблема была в том, что в лагере Майкла все понимали, что он никогда не заплатит Эвану ни цента. Артист по-прежнему настаивал на своей невиновности и был уверен, что любое денежное соглашение будет свидетельствовать об обратном. Он не собирался идти на уступки, он будет бороться. Однако было решено, как сказал один советник, «перейти этот мост, когда мы будем готовы».

Некоторые втайне считали, что вопрос может быть решен, если пожертвовать временем и деньгами, но в лагере Джексона не были столь оптимистичны. По словам человека, знакомого с делом, Элизабет Тейлор позвонила Майклу и сказала, что его «дела не очень-то хорошо выглядят». И попросила «принять меры». Певец хотел знать подробности и велел, чтобы она ничего не утаивала. Актриса ответила: «Весь ад вырвался на свободу».