Майкл Джексон. Жизнь короля

«Вы не должны сдаваться, – сказал ему помощник в день обыска в Неверленде. – Ради своих детей вы должны быть сильным». Джексон рухнул на стул. «Я сделаю все, что в моих силах, – ответил он, – просто… Господи! Какой ужас! Я не могу поверить, что это снова со мной происходит! О боже!»

Объясняя свою боль

Для Майкла Джексона любое ужасное событие в жизни становится неожиданностью. Кажется, он никогда не может связать точки разворачивающегося несчастья с собственными импульсивными действиям и сомнительными суждениями.

Например, он никогда не осознавал, что у каждого неблагополучного подростка, посетившего ранчо Неверленд, есть родители. Некоторые, как у нынешнего обвинителя (и у Джорди Чандлера), могут находиться в состоянии войны друг с другом, включающей в себя борьбу за опекунство (так и было в обоих случаях). Кроме того, каждый ребенок и каждый родитель, скорее всего, имеют свою дисфункциональную историю, а также агрессивных адвокатов. Поскольку не было возможности проверить биографию каждого ребенка и каждого родителя, появлявшихся в его частных владениях, не разумнее ли было бы просто не пускать посторонних в Неверленд? Если он так хотел устроить парк развлечений для детей, не мог ли он выбрать ранчо для этих целей, но жить в другом месте? Ответ Майкла был прост: нет. Он должен быть рядом с детьми. Они должны всегда окружать его. Неверленд – святилище для подростков. Статуи молодых людей и фотографии мальчиков и девочек там повсюду. Артист одержим детьми.

Интересно, как долго Майкл и сторонники смогут продолжать объяснять его странное поведение тем, что он компенсирует детство, потерянное из-за его карьеры, славы, поклонников? Продолжительность сознательного детства человека, вероятно, охватывает период от пяти до восемнадцати лет. Майкл стал знаменитым в возрасте десяти лет. Не хочу преуменьшать человеческую дисфункцию в таком сложном мире, но если кто-то настаивает на понятии «потерянное детство», то похоже, что певец «потерял» восемь лет. Джексон купил Неверленд в 1988 году. Он жил там, окруженный мечтательным и фальшивым отрочеством, в течение примерно шестнадцати лет. Таким образом, кажется, компенсировал «потерянное детство» дважды.

На самом деле Неверленд остается памятником смятению и внутреннему конфликту, и не тому, как много мужчина потерял, а скорее, как сильно тоскует. Он цепляется за каждый элемент детства с почти маниакальным отчаянием, как будто взросление было самым худшим, что могло с ним случиться.

Перелет на частном самолете, Gulf Stream G-4, из Лас-Вегаса в Санта-Барбару 20 ноября 2003 года, в день ареста, конечно, был трудным. Напуганный Майкл пессимистично смотрел в будущее. «Почему все остальные могут быть счастливы, а я вечно барахтаюсь в грязи?» – спрашивал он.

Артист прибыл в тюрьму в черном костюме и с наручниками за спиной. Его сфотографировали, сняли отпечатки пальцев, он отдал паспорт; это заняло около получаса. Певцу было предъявлено обвинение по десяти пунктам в развратных действиях с ребенком младше четырнадцати лет, каждый пункт карается тюремным сроком от трех до восьми лет. Джексона освободили под залог в 3 миллиона долларов, а значит, должен был собрать 300 000 долларов – не такая уж сложная задача для него.

Позже Майкл утверждал, что в участке над ним издевались полицейские, ему даже вывихнули плечо! Маловероятно, что он пострадал от рук правоохранительных органов – повсюду были видеокамеры. Когда же это могло произойти? Когда артист прибыл в участок, то выглядел нормально, махал людям и показывал знак победы, когда уходил. Синяк, продемонстрированный корреспонденту программы 60 Minutes Эду Брэдли (29 декабря 2003 года) в качестве доказательства того, что наручники были слишком тугими, находился слишком высоко на его руке и, вероятно, был результатом какого-то другого происшествия. Некоторые предполагали, что он действительно поранился во время поездки на автомобиле из Санта-Барбары в Лас-Вегас, когда пожимал руки поклонникам через полуоткрытое окно автомобиля.

В том, что Майкл подробно рассказывал о полицейском произволе, было что-то импульсивное, как будто он не думал об этом заранее, а просто принял поспешное решение в отчаянный, тревожный момент. Сомнительно, что он обсуждал рассказ с адвокатами. Исходящее непосредственно от Майкла обвинение в насилии действительно казалось обескураживающим. Все, что певец говорит, должно быть подвергнуто тщательному изучению, его авторитет находится на кону сейчас, как никогда раньше. Также сомнительно, что кто-то из его лагеря осмелится осудить его за такое импульсивное поведение, хотя более вероятно, что после того, как сотрудники были застигнуты врасплох, они пытались понять, как справиться с проблемами.