Майло Тэлон

Я смотрел на Уолли, но краем глаза наблюдал и за другим.

- Послушай, ты, - сказал я, - в голубой рубашке. Ты с ним? Или хочешь жить?

- Я ищу мексиканца, - сказал он, - и делаю то, за чем меня послали, вот и все. Уолли? Брось, поехали.

- Поезжай, - сказал Уолли. Потом, все еще воображая себя достаточно крутым, вроде как передумал: - Ладно, я еду с тобой.

Он начал разворачивать лошадь и в этот момент выхватил револьвер. Ганменом он оказался средним, но сказать ему об этом я не смог, потому что в следующую секунду он стал мертвецом.

Он полностью выхватил револьвер, и его лицо уже сияло триумфом. Сейчас он мне покажет! Сейчас он покажет этому...

Удар пули 44-го калибра не выбил его из седла, но просверлил насквозь. Он выронил револьвер и ухватился за луку седла. Он держался за нее с белеющим лицом, не отрывая от меня взгляда.

- Мне жаль, Уолли. Все, чтотебе нужно было сделать, - это уехать.

- Я... Я думал... - Он мешком упал вперед и свалился с седла. Одна его нога застряла в стремени. Лошадь его шарахнулась и пошла вперед, но я схватил ее за поводья.

- Отвези его домой, - сказал я второму. - И выбери себе напарника поспокойней. Дольше проживешь.

- Не могу поверить. Ты с винчестером...

Направляя жеребца так, чтобы видеть ковбоя в голубой рубашке, я поймал коня Пабло, сбил в кучу остальных и поскакал к холмам. На этот выстрел могли подъехать другие, а с меня было достаточно убийств.

Уолли был одним из тех, кто считает себя крутым. Такие не понимают, что крутость нужно доказывать, и первый "крутой" разговор - это первое движение на долгом или коротком, но всегда неизбежном пути ногами вперед к безымянной могиле.

О таких событиях я не любил вспоминать. Лучше смотреть, как бегут лошади по залитой солнцем траве.

Когда я подъехал, Пабло меня поджидал. Он посмотрел на своего коня, потом на табун.

- Сосчитай, - сказал я. - Не знаю, всех ли я собрал.

- Я слышал выстрел, - сказал он.

- Это был ковбой по имени Уолли, - сказал я. - Судя по отпечаткам копыт, один из тех, кто напал на тебя вчера. - Я спрыгнул с седла. - Только один. У второго хватило здравого смысла уехать.

Глава тринадцатая

Единственное, что мне хотелось сделать, как можно скорее, - это убраться из округи. Только что прогремевший выстрел мог привести к нам чужих людей, которые захотели бы отомстить за убитого, а мне не хотелось стрелять, если этого можно было избежать. Кроме того, у меня была работа.

Пабло ослаб. Он нуждался в отдыхе и заботе. если Энн все еще жила в Фишерс Хоул, она могла ему помочь; поэтому, посадив Пабло в седло, я направился по каньону Глисон в сторону Сент Чарльз-ривер.

Большинство людей, взглянув на Пабло, сказали бы, что он не в состоянии ехать верхом. Может быть, с их точки зрения, они были бы правы, но те, кто живут в прериях и горах, привычны к тяжелым испытаниям. Врачей было очень мало, и мы обходились тем, что знали и что имели под рукой. Этого не всегда было достаточно, но в большинстве своем мы выживали. Мне кажется, что чем больше врачебной помощи, тем больше в ней нуждаешься.

Мы ехали через дикий край. Несколько раз мы видели оленей и проехали мимо пары "медвежьих" деревьев, где они оставляют следы своих когтей. Перед тем, как уехать, я подъехал к убитой мной пуме. Она была большой, весила наверное фунтов двести, хотя я однажды видел пуму весом в двести тридцать фунтов.

Это было великолепное, чудесное животное. Мне никогда не нравилось убийство ради убийства, а не ради пропитания, но с тех пор, как я увидел, что горный лев может сделать с загоном ягнят, я стрелял в них без сомнения. К тому же Пабло был слаб, у него не было ни единого шанса выжить в схватке с пумой.

Мы ехали между деревьев, петляя, поднимаясь вверх, осторожно выбирая дорогу. Пабло обмяк, но как и большинство ковбоев, мог держаться в седле и полубессознательном состоянии.

Воздух был чистым и прохладным. Мы были на высоте почти 7000 футов над уровнем моря, и когда остановились, чтобы дать отдышаться лошадям, я видел сквозь деревья, лежащие внизу долины. Это была восточная часть предгорий, где Скалистые горы смотрят на восток, на широкие, широкие равнины, простирающиеся до самой Миссиссиппи и за ней.

Время от времени я останавливался, чтобы проверить, не следует ли кто за нами. Местность мешала широкому обзору, но движения внизу я не замечал, как и признаков, что за нами кто-то едет. Это еще не означало, что за нами не следили.

По дороге я стал думать о Джефферсоне Хенри и той девушке, которую должен найти. Портис предполагал, что Магоффинов убили. Я знал, что убили Татта; значит, кто-то играл наверняка.

Что было в сейфе Натана Альбро? Что он хотел спрятать? Что хотел украсть вор? По всей видимости, Натан Альбро был честным человеком, хотя и суровым, прямым. Он хотел защитить наследство Нэнси и постарался это сделать.

Что стало со Стаси, женой Ньютона? Где сам Ньютон? Мертв ли он? Неужели его тоже убили? Моя беда заключалась в том, что я ехал по тропе, где не мог читать следы. Не удивительно, что Пинкертоны бросили это дело. Если бросили.