Майло Тэлон

— Буду спать три дня. Буду есть и смотреть, как приходит и уходит поезд. Потом поищу работу. Или поеду дальше.

— Иногда хорошо побездельничать, но здесь вы не найдете работу. Скота нет. Только пара стад да овцы, — с отвращением обрисовал ситуацию один из них.

— Где овцы, там деньги, — прокомментировал спокойный. — Зарежешь телку — ее больше нет. Острижешь овцу — она бегает. Не говори так об овцах.

— У того, в вагоне, у него овцы или коровы?

Вакеро пожал плечами.

— Думал, у него паровозы, но теперь сомневаюсь. Он не покупал скот, а с холма, где я пасу лошадей, его хорошо видно.

— Я слышал, к нему и гости не ходят.

— Ха! Вы так думаете? — Вакеро наклонился через столик. — А вот я лучше знаю. У него недавно были двое! Приходили оба ночью, но не вместе. Через четыре дня после первого приехал второй. Подъезжали в темноте, очень тихо. Когда каждый из них подходил к двери, на него падал свет.

— Пахнет жареным, — определил спокойный. — Почему только ночью? Разве человек в вагоне вор?

— А других не появлялось? — спросил я. — Только двое?

Вакеро покачал головой, потом нерешительно добавил:

— Была еще одна ночь, когда я что-то слышал. Моя собака вела себя беспокойно, словно что-то ее тревожило. Я решил, что волки, но ни одного не увидел. Ничего не увидел. Но собака… собака беспокоилась. Я вернулся, чтобы лечь. Все было тихо. Потом услышал. Бежал человек.

— Верхом?

— Нет. Бежал. Бежал очень быстро, был очень испуган.

— Бежал? Куда он мог бежать, Пабло? Некуда. Все открыто.

— Это бежал человек, — упрямился Пабло. — Не лошадь. Не овца и не корова. Бежал человек, тяжело бежал.

— Куда он направлялся? — спросил я.

Спокойный пожал плечами.

— Вот вопрос! Человек может бежать целый день и целую ночь и никуда не прибежать. Ба! Да ты спал!

— Крик я слышал не во сне, — отрезал Пабло.

Мы все уставились на него.

А он уставился на нас.

— Это случилось позже. Раздался крик. Один крик. Я слышал.

— Животное, — не поверил один. — Может, горный лев.

— Еще пива? — предложил я. — Деньги скоро кончатся, но пока есть — пейте!

Мы пили очень много и стали друзьями. Но они больше не говорили о вагоне и бегущем человеке. Пошли разговоры о скоте, лошадях, лассо и шпорах. Двое из нас пасли коров на пастбищах, заросших кустами, и мы со смаком описывали наши трудности другим, которые в этом ничего не понимали.

Через некоторое время я поднялся и вышел. Позже на улице мне повстречался Пабло.

— Странная вещь, — сказал я. — Бегущий человек и крик.

Вакеро принялся сворачивать сигарету.

— Кричал мужчина, — уточнил он и осторожно провел языком по краю сигаретной бумаги. — Человеку было больно. Очень больно. — Пабло взглянул на меня. — Однажды во время революции я слышал такой крик. — Он прикурил. — Мне показалось, что кричал человек, который посещал вагоны.

— Вагоны?

— Там стояли два. Вагон большого человека и другой, грузовой, всегда запертый.

Сейчас мексиканец не просто разговаривал. Он рассказывал мне.

Очень тихо я произнес:

— Пабло, нам надо поговорить, мае и тебе, но не здесь.

— Я буду с лошадьми, наверное, еще неделю. Это к востоку и немного к северу. Примерно час езды.

— Приеду. — Я повернулся, затем остановился. — Пабло, будь осторожен.

— Да. — Кончик его сигареты засветился. — Я слышал, как кричал человек.

Сидя за кофе у Мэгги, я обдумывал услышанное. Если по степи бежал человек, могли еще остаться следы. Если кто-то что-то потерял там, то пройдет еще немало времени, пока найдут. В конце концов, по этой земле ездили нечасто.

«Джефферсон Хенри, — сказал я про себя, — я начинаю интересоваться тобой».

Глава 5

На рассвете я шел к «Кухне Мэгги». Небо на востоке уже наливалось желтизной, но на западе несколько ленивых звезд все еще упрямо не желали закатываться за горизонт. Мои каблуки громко стучали по тротуару, и звук шагов далеко разносился по улице в предутренней тишине.

На станции в окнах дежурного горел огонек. Кроме того, светились окна в отеле и ресторане.

Главная улица города с обеих сторон выходила в прерию. Она выглядела унылой и пустынной, серые, побитые ветром и непогодой каркасные дома постепенно обретали очертания на фоне светлеющего неба.

Но почему именно здесь? Из всех возможных мест?

Когда я вошел, Герман наливал кофе.

— Садитесь, — пригласил он. — Я выпью кофе вместе с вами.

— Знаете вакеро по имени Пабло? — Я принес свою чашку к столику.

— Знаю. Хороший парень. Прекрасно владеет лассо и безупречно держится в седле. Может даже тяжелую лошадь привести к финишу.

— Мы с ним немного поболтали. Он пасет табун на холмах.

— Работает на «Перевернутом У». Ребята называют это клеймо «Игрек наоборот». Небольшое ранчо, сейчас переживает тяжелые времена из-за засухи. У них скот разбросан по всей округе, везде, где можно найти воду и траву.

— Мне он понравился.

— Мне тоже. Но он тертый калач. Он ездил вместе с одной мексиканской командой — охотился и воевал с апачами по ту сторону границы. Он пристал к ним, когда ему было пятнадцать, и в течение следующих семи лет не расставался. В него стреляли, его резали, царапали, кусали и жевали, но он все-таки до сих пор в седле.