Майн кайф

В свалке звуков щипковые отщипали ударных, те поколотили духовых, а может, всё было ещё более запутанно. Но когда зычно-музычно отгремела медесодержащая тушь, один из музыкантов в след тёте из трубы запустил такого выразительного "петуха", что весь зал ещё долго перекатывался по полу смеха, когда уже шли получать свои награды люди заслуженные.

Относительно недавно я уяснил из учения Маркса, что настоящей ценностью для человека является именно свободное время. А тогда оно очень щедро делилось с нами своей самой аппетитной частью.

Когда я ещё не выпростался из детского возраста, нам и пыль была как ваниль.

Небо – днём норкой голубою, с белым облачным отливом.

Солнышко – глазом…

С оком луны – ночью, с шёрсткой черною, с искрой звездною.

Тогда с иммунитетом у погоды всё было в порядке, как и у нас со здоровьем.

Мы были ещё и под защитой папанитета и маманитета.

Всхожесть и урожайность снегов была на уровне не одного метра. И по вкусу он только чуть уступал пломбиру. Это сейчас мы можем мокнуть в середине зимы.

А тогда, если в небе хозяйничает атаманша туча и дождь краснокожих по её команде грозит нападением осадков, то значит – это лето.

Грома треск лопнет страхом внутри нас, и чуть не слезы от испуга.

Но не придётся долго сшивать спокойствию ткань восприятия.

Если над нашими головами циклопы навели уныние, то обязательно с другой части света двинется антициклоп, чтобы исправить деяния оболтусов.

Солнечному свету: да! да! да!..

И даже в ночь, как в разведку: а какой он, следующий день?

Конечно, пришлось хлебнуть лиха.

Рыбий жир в то время был жидким и очень неприятным на вкус, хоть и натуральным.

Но я упорно повторял строчку стиха, который декламировал при стечении народа, стоя на табуретке:

…Хоть я мальчишечка, но я солдат.

И морозы те меня уже не помнят, а я-то их, как сейчас. Ведь они были не просто за сорок – их было все сорок.

Всем своим холодным телом наваливались они на входную дверь, и даже взрослым было в тягость открывать её, потому что сразу за ней стояла сама Арктика.

А нам-то, чтобы увидеть чёрную пипу носа белого медведя, надо было просто резче заголять проёмом дверь.

Но, видимо, долго собирались, копошились, укутывая носы в шарфы, и упускали самое интересное.

Но на том чудеса не заканчивались. Окрик злой шилом клюва колол слух и природовещательная птичья корпорация как давай выговаривать: вы почему так долго ковыряетесь… и синички, не дожидаясь приглашения, вламывались в наше жильё, сетуя на тяжёлые условия содержания на воле.

Лагерная жизнь не всем по нутру, но мы приговорены к сроку.

И сделано это было по нашему же желанию. Мы выезжаем на военные сборы в летний лагерь, в расположение кадрированной части трубопроводных войск в районе озера Балхаш. Прослушанный курс на военной кафедре необходимо катком армейского порядка закатать нам в сознание на практике, причём на долгие годы.

Возможно, когда-нибудь понадобится.

Шар в шар.

Лысое блистающее солнце прямо в глазах, а паричок облачка где-то в стороне.

В гортанях окон военного городка запали языки форточек.

Днем нет выхода из несметного количества жара казахстанской степи, а ночью весь он сшагренивается до шкуры солдатского одеяла, и ох как его там остаётся мало.

Мерцают звёзды в тёмной холодной воде неба, как рыбы, тихонечко шевеля жабрами, вычисляют свое место в пространстве, помогая себе плавничками.

И может быть, пока на них не смотрят, успевают быстренько, перешмыгливо меняться местами в звёздной пыли космического неубранства, сталкивая и не замечая маленькие кометы, которые каплями детских обидчивых слёз льются из-под век космической черноты.

Первые три дня условным противником номер один для нас была жажда.

Вода-то льётся из асбестовой, слегка наклоненной трубы, как из худущей коровы во время дойки, через отверстия, сделанные по всей её длине, прямо из скважины.

Но она настолько холодная, что символ еды – зубы, не рады тому, что находятся на передовой.

Но мы всё равно постоянно, как клещи, присасываемся к отверстиям, хотя офицеры просят не пить её, а лучше дождаться горячего чая, объясняя, что на нагрев холодной воды и уходит из организма большой запас сил. Куда там…

Обгорели сразу же, как на море, носы в первый день.

Мешки солдатских гимнастёрок в процессе потонаделения потихоньку начали прилегать к фигурам.

Кирза сапог быстро братается с кожей пяточной. Хорошо, что папаня учил в детстве наматывать портянки, а то можно сразу набить кровавые мозоли, как несколько наших ребят.

Они-то ходят по расположению лагеря хоть и в кроссовках и кедах, но как на шалнирах "роберты", т.е роботы.

И буквально в первые дни мы извещены, что скоро приём присяги. Правда, даже не наизусть надо учить, как при приёме в пионеры, а прочесть по тексту на бумаге. Уже четвертая по счету клятва верно служить, выполнять заветы Ильичей, партии и народа.

Ну и почитаем…

Тем более, за это нам к торжественному обеду будут приторочены лакомства в виде кусочка масла и варёное яичко.

Ну вот, мы и настоящие офицеры, и сразу в запасе.