Майор Барбара

Миссис Бэйнс. О сэр, не старайтесь казаться циником, не стыдитесь того, что вы добрый человек. Господь воздаст вам сторицей, и наши молитвы всю жизнь будут охра­нять вас, словно крепостные стены. (Осторожно.) Бы дадите мне чек, чтоб я могла показать его на митинге, не правда ли? Дженни, принесите перо и чернила.

Дженни бежит в дом.

Андершафт. Не беспокойтесь, мисс Хилл, у меня есть веч­ное перо.

Дженни останавливается. Андершафт садится за стол и пишет чек. Казенс встает, ус­ту­пая ему место. Все смотрят на него молча.

Билл (цинично, обращаясь к Барбаре; тон у него теперь в выс­шей степени нахальный). Почем нынче спасение души?

Барбара. Стойте!

Андершафт перестает писать. Вee оборачиваются к ней в изумлении.

Миссис Бэйнс, вы в самом деле собираетесь взять эти деньги?

Миссис Бэйнс(удивленно). А почему же не взять, милочка?

Барбара. Почему? А знаете ли вы, что такое мой отец? Раз­ве вы забыли, что лорд Саксмондхэм — это водочник Боджер? Помните, как мы просили совет округа запре­тить ему освещать небо огненной надписью «Водка Боджера»? Несчастные пропойцы на набережной не могут очнуться от тревожного сна без того, чтобы эта мерзкая вывеска в небесах не пробудила в них пагубной жажды. Знаете ли вы, что самое худшее, с чем мне приходилось здесь бороться? Это не дьявол, а Боджер, Боджер, Бод­жер и его водка, его заводы, его кабаки! Вы хотите, чтобы и наше убежище стало кабаком, а я в нем хозяйкой?

Билл. Да и водка-то ни к черту не годная.

Миссис Бэйнс. Милая Барбара, у лорда Саксмондхэма, как у каждого из нас, есть душа, которую нужно спасти. Если бог внушил ему мысль употребить свои деньги на доброе дело, то не нам противиться тому, что молитва наша услышана.

Барбара. Я знаю, что его душу нужно спасти. Пусть придет сюда, и я сделаю все, чтобы помочь этому спасению. Но ведь он хочет откупиться чеком, а сам будет грешить по-старому.

Андершафт(рассудительным тоном, в котором один Казенс усматривает иронию). Милая моя Барбара, алко­голь очень полезен. Он помогает больным...

Барбара. Ничего подобного.

Андершафт. Ну, скажем, помогает врачу, — это, быть мо­жет, менее спорный способ выразить ту же мысль. Для миллионов людей алкоголь делает сносной такую жизнь, какой трезвому не вынести. Он помогает парламенту ре­шать в одиннадцать часов вечера такие дела, каких ни один человек в здравом уме не смог бы разрешить и в одиннадцать утра. Виноват ли Боджер в том, что этим неоценимым даром злоупотребляет какой-нибудь один процент бедняков? (Снова поворачивается к столу и под­писывает чек.)

Миссис Бэйнс. Барбара, как вы полагаете, больше или меньше пьяных станет оттого, что все эти бедные души, которые мы стараемся спасти, завтра утром найдут две­ри убежища запертыми? Лорд Саксмондхэм дает нам деньги для борьбы с пьянством — для борьбы с ним самим.

Казенс(лукаво). Чистое самопожертвование со стороны Боджера, это ясно! Благослови, боже, доброго Боджера.

Силы изменяют Барбаре, когда она видит, что и Адольф предал ее.

Андершафт(встает, отрывает чек, кладет чековую книж­ку в карман и проходит мимо Казенса к миссис Бэйнс). И я тоже, миссис Бэйнс, могу претендовать на бескоры­стие. Подумайте сами, какое у меня ремесло! Вспомните вдов и сирот, мужчин и юношей, разорванных на куски шрапнелью, отравленных лиддитом и люизитом!

Миссис Бэйнс морщится, но он безжалостно продол­жает.

Вспомните моря крови — и ни одной капли этой крови не пролито за правое дело! — вытоптанные нивы мирных крестьян, работающих под огнем неприятеля, в муках го­лода, злобу трусов и лжецов, которые, сидя дома, под­стрекают других к войне для удовлетворения своего на­ционального тщеславия! Все это приносит мне доход; я только богатею и получаю больше заказов, когда га­зеты об этом трубят. Ну, а ваше ремесло — проповедо­вать на земле мир и в человецех благоволение.

Лицо миссис Бэйнс опять проясняется.

Каждый обращенный вами — это новый голос против войны.

Губы ее шевелятся, произнося молитву.

А все же я отдаю эти деньги вам и тем ускоряю свое соб­ственное разорение! (Дает ей чек.)