Майор и волшебница

Самая пора была тревожить наш «ботанический сад» – именно так и прозвали систему дивизионной связи (впрочем, некоторые остряки называли ее и «оранжереей»). Дело в том, что начальник дивизионной связи питал пылкую любовь к ботанике и даже собирался в свое время поступать в соответствующий институт. Но времена стояли такие, что военные связисты армии требовались гораздо больше, чем ботаники, и пошел он по путевке комсомола в военное училище должного профиля. Но старая любовь, как известно, не ржавеет – став полковым, а потом и дивизионным начальником связи, несостоявшийся ботаник (оказавшийся толковым связистом) абсолютно все позывные перекрестил в названия цветов как отечественных, так и экзотических иностранных. Командованию было, в общем, все равно – встречались позывные и диковиннее, в зависимости от вкуса тех, кто имел право эти названия вводить. Вот и расцвели пышным цветом, извините за невольный каламбур, васильки с лютиками, резеда с черемухой и даже орхидеи с лилиями. Комдив звался Шиповник (против чего, по солдатскому радио, ничего не имел. Говорили, что такой позывной был у него в Первую мировую и, быть, может, не врали – комдив был поручиком Первой мировой). Ну а я, коли уж мог выбирать, начав служить в этой дивизии, взял себе позывной Багульник – один из самых красивых таежных цветов.

Словом, Багульник вызвал Подсолнуха (это был Мазуров), потом Тюльпана (это, соответственно, Сабитов) и обоим передал один и тот же приказ: выход групп отложить до особого распоряжения. Вряд ли они удивились – на войне случаются самые неожиданные изменения ситуации. А вопросов начальству не задают – ему с горы виднее, на то оно и начальство…

Никаких приказов я этим не нарушал – комдив оставил срок выхода групп на мое усмотрение, лишь бы они вышли непременно сегодня, до двадцати четырех ноль-ноль. Но потом, попивая принесенный Линдой крепкий кофеек, я прекрасно отдавал себе отчет, что мой приказ – полумера. Выход групп я всего-навсего отсрочил, но его, кровь из носу, следовало провести сегодня. А в лесу засела какая-то непонятная и крайне опасная сволочь, с которой, опять-таки кровь из носу, надлежало что-то делать, чтобы не сорвать задание и не лишиться разведчиков…

Что? Самым простым, легким и лучшим выходом было бы поднять мой разведбат по боевой тревоге и прочесать лес частой гребенкой. Моим ребятам это было бы не впервой, да и времени заняло бы немного, учитывая скромные размеры лесного массива. Но тут неминуемо вставал вопрос: под каким соусом это преподнести штабу дивизии и комдиву, без санкции которого такая самодеятельность отдельно взятого майора-комбата (пусть и не простого комбата) просто невозможна?

Обнаружение в лесу окруженцев следовало как-то убедительно замотивировать, чтобы наверху это приняли за чистую монету. Сослаться на способности Линды я, понятное дело, ни за что не мог. Крестик, отклонявшийся над картой, увиденные Линдой мертвецы в маскхалатах, идущие печальной чередой… Не поверили бы. Конечно, после того случая в Полесье и комдив, и начальник дивизионного Смерша полковник Радаев убедились, что не все на свете имеет насквозь материалистическое объяснение, но сработает ли это на сей раз? Не привлекать же в свидетели тройку разведчиков во главе с Колькой-Жиганом и Кузьменка? Вилами на воде писано, что из всего этого выйдет…

Но и сидеть сложа руки никак нельзя. Печка, от которой следует танцевать, прекрасно известна: окруженцев в самые сжатые сроки должны обнаружить, причем так, чтобы это выглядело убедительно и подозрений у начальства, что дело не чисто, не вызвало ни малейших. Следует это замаскировать под какое-нибудь житейское дело. Учесть прошлые примеры… но вряд ли они годятся. Солдат в те места на лесозаготовку не отправишь – во-первых, в городке хватает и угля, и брикетов наподобие тех, что мы нашли в доме доктора. Во-вторых, эти чертовы окруженцы ховаются в самой чащобе, посередке полосы леса, в местах, где лесозаготовок не ведут – машины туда не проедут, а на себе таскать дрова – слишком хлопотно. Ничего в голову не приходит, хоть ты тресни. А время бежит, того и гляди, начнут звонить из штаба дивизии, интересоваться, как у меня обстоит с разведпоиском.

Мотивировать надо внезапно возникшую у меня необходимость прочесать лес, и железно мотивировать. Мне же перед тем, как устроить «гребенку» по всем правилам, предварительно надо будет непременно доложить в штаб дивизии и рассказать, какие у меня появились вдруг убедительные основания…