Майор Казанцев и Европейский Халифат

Исламскими властями профессор несколько месяцев назад был брошен по обвинению в ненадлежащей лояльности и неприятии Ислама в лагерь смерти Линденграу. Ему еще повезло. Если бы исламские стражи прознали о его роли в укрывательстве сокровищ, ему пришлось бы куда хуже. А так он стал просто еще одной человеко-единицей, направленной на утилизацию

Русские войска постепенно приближались к Линденграу. Планы освобождения лагеря были давно. Но и у халифатчиков были планы по массовому уничтожению заключенных. И я понял, что без действенной спецоперации мы найдем много тысяч трупов, среди которых будет труп и нашего профессора.

Отработали мы по лагерю не хуже настоящих «медведей». Наверное, даже лучше. Потому что «Фрактал» если и привлекал кого-то на свою сторону, то только самых лучших в своем деле. И спецы Лешего оказались на высоте.

Мы успели вовремя. Ларивьер был жив. И, думаю, готов отвечать на мои вопросы…

Глава 4

Небольшое помещение пропахло лекарствами. Всю стену занимали три металлических медицинских шкафа, еще времен Второй мировой войны. В них лежали лотки с лекарствами, медицинские инструменты.

Еще в помещении было два стола – деревянный письменный и металлический процедурный. А также пять стульев и покрытая истертым дерматином кушетка.

За столом грузно возвышался капитан-особист. А на кушетке примостился изможденный, худой, килограммов на сорок живого веса, человек. Халифат отлично изучил уроки прошлого. И знал, как страшен и силен голод. И очень успешно пользовался им.

Около изможденного человека суетилась женщина врач в накинутом на военную форму белом халате. Она сделала укол и дала больному что-то пожевать. На его щеках появился румянец, и губы расплылись в улыбке. Понятно, чему он радуется. Не каждый день возвращаешься с того света.

- Наши войска пришли вовремя, - произнесла осунувшаяся врач, уставшая пропускать через себя чудовищные чужие беды. – Еще немного бы и…

Я кивнул. Да, это большое искусство - успевать вовремя.

- А теперь оставьте нас одних, если это возможно, - попросил я.

Особист поднялся и кивнул врачу.

- Только не утомляйте его, - строго потребовала женщина. – Пациент очень слаб.

Они удалились. А я взял стул и примостился напротив профессора Ларивьера.

Он и, правда, был страшно слаб. На его лице синели следы побоев. Но в глазах горело неистребимое галльское упрямство.

- Мне сказали, вы командир отряда, который нас спас, - едва слышно произнес он.

- Можно сказать и так, - согласился я.

- Спасибо вам, - он глубоко вздохнул. - Я очень хочу жить. И я буду жить. Жить, чтобы мстить этим червям. Уничтожать их везде, где только можно.

- Мстить, - я подумал миг, потом выдал: - Что ж. Прямо сейчас предоставлю вам для этого отличную возможность. Над собором низкие облака.

- Но за ними высокое Солнце, - после нескольких секунд раздумий, как бы с напряжением выдавил профессор Ларивьер.

- Ну, вот теперь и поговорим, - улыбнулся я.

Пароль-отзыв «Солнца Франции» были произнесены. Теперь профессор просто обязан оказать мне помощь.

«Солнце Франции» - это такая подпольная полумасонская, полурелигиозная группировка, членов которой Халифат усердно ловил и изничтожал - безжалостно, жестоко. Не знали стражи Ислама, что Ларивьер оттуда. Иначе не доехал бы до лагеря. Истязали бы в пыточных подвалах, выдавливая все, что он знает. А потом принародно повесили или сожгли бы живьем на площади в Париже, как это было принято нынче в Новой Франции.

- Нам нужна ваша помощь, - сказал я.

- Кому нам? – осведомился Ларивьер.

- Тем, кто пытается вернуть порядок в этот мир.

- Исчерпывающе, - губы профессора тронула улыбка. - Ну ладно. Чем могу помочь вам я, три месяца проведший здесь?

- Копье Лонгина, - выложил я карты на стол. - Его хранили в аббатстве Везле.

- Ох, - профессор каркающе засмеялся, потом закашлялся сухим кашлем, держась за грудь, и, придя в себя, продолжил: – Это же миф!

- Вы так думаете?

- Да! Я считаю, это фальшивка, - на щеках профессора появился румянец, и вообще он оживал на глазах. - Обычный наконечник какого-то древнего копья. Не секрет, что наша католическая церковь никогда не гнушалась изготовлением фальшивых реликвий. От этого зависело благосостояние ее приходов. Таких вот Копей Лонгина я могу назвать с десяток.

- Ну, не будем спорить, - примирительно произнес я. - И где эта фальшивка из аббатства?

Профессор Ларивьер задумался. Я подал ему стоящую на столе кружку горячего чая. И он отпил, держа ее дрожащими руками. Потом вздохнул:

- Хорошо. Есть у меня мысль, куда свезли реликвии. Оно вполне может быть там.

- Куда? – подался я вперед.

- В одно тихое место. Которое сейчас находится под оккупацией.

- Где оно?

- В районе Ниццы, в паре часов езды в горы, - пояснил профессор. – Там хранилище. За ним присматривают.

- И хранители будут с нами разговаривать? – спросил я.

- Не знаю, - пожал плечами профессор. - Люди там сложные. Но вы при встрече им скажите следующее…