Майор Казанцев и Европейский Халифат

Хомяк нервно подхихикнул и подбросил в руке мою рацию.

- Ты поосторожнее с этой штукой, - кивнул я ему. - Нажмешь не на ту кнопку. Подашь сигнал тревоги. И от дома останутся одни угольки.

Хомяк встревожено посмотрел на меня и быстро положил рацию на длинный дощатый стол, стоявший в центре просторного помещения с низкими потолками и старой, ветхой мебелью.

- Вас взять за шкирку - пары бойцов хватило бы, - я, широко улыбнувшись, начал болтать, пытаясь хоть немного расслабить хозяев и притушить в них страх, который толкает порой на необдуманные поступки. – Ребята, ну признайтесь. Ни в одном бою вы не были и не собираетесь, иначе не суетились бы так. Предлагаю нам всем успокоиться. Вы прочитаете рекомендательное письмо от профессора Ларивьера. А потом, как вежливые люди, не чуждые гостеприимства, выставите бутылку «Божоле». Наверняка она запрятана от всевидящего ока шариатского надзора. И мы поговорим спокойно и со смыслом.

Как ни странно, они повиновались. Мулла отдал короткие приказания. Мне дали возможность двигаться. Я протянул ему письмо, и он внимательно прочитал его.

Селюк выложил из стоящих вдоль стены шкафчиков на стол хлеб, сыр, извлек откуда-то из тайника в пузатом буфете пыльную, но объемистую бутылку старого доброго вина. Красная жидкость как кровь потекла в стаканы.

Мы выпили. Домашнее вино было немножко терпкое, сладковатое, но вполне пристойное. Даже Мулла причастился. Интересно, кто он все-таки такой?

Первый невроз встречи мы преодолели. Но расслабляться рано. Ситуация могла обостриться в любую секунду. Очень уж ребята тут собрались напряженные и нервные.

- Майор Иванов, - представился я.

Ивановых в России много.

- Русский, - с каким-то злобным удовлетворением произнес насупленный Студент, на столе перед которым лежала его М-14. Кто этому дураку доверил оружие?

- Именно, - кивнул я.

- И что привело вас, русского, именно к нам? – продолжал агрессивно наезжать Студент. - И именно от профессора Ларивьера?

- Мне нужна вещь. Одна единственная. Не очень важная для вас. Но существенная для меня, - решив не рассусоливать, взял я быка за рога. – Я здесь, чтобы обсудить условия. Торг возможен.

- Все понятно,- с удовлетворением человека, чьи самые темные опасения подтверждаются, произнес Студент. – Русские прилетели подзаработать на нас. Забрать сокровища французской нации.

- Ну да, - кивнул я. – Это главная цель. А Халифат просто случайно нам под руку подвернулся. Пришлось его бомбами утюжить.

- Я не верю русским, - настойчиво продолжал гнуть свое Студент.

- Сейчас придется поверить,- сказал я. – Хочу, чтобы вы поняли одно. Я все равно возьму эту вещь. Можете защищать ее до последней капли крови. Надолго капель не хватит. Сейчас вашу хибару держат под прицелом мои бойцы. И, поверьте, вы для них никак не противник, а всего лишь мишень.

- Это что, гнусный шантаж?! – Студент все распалялся.

- Всего лишь взаимовыгодный договор. Вы отдаете мне вещь. Русское командование предпринимает все меры для сохранности, а позднее возврату Франции культурных и исторических ценностей, которые вы стережете. Ну и окажет содействие в вашей национально-освободительной борьбе. А возможностей у нас много.

Студент сжал ствол М-14 и воскликнул истерично:

- Будете штурмовать дом, мы тут взорвем все!

- Ой, не надо сказок, - улыбнулся я. - Вы не Шарль Перро. И даже не Красная Шапочка.

Атмосфера все сгущалась. Я хорошо помнил слова профессора Ларивьера, что мне будет нелегко с этими людьми.

Неожиданно Мулла расхохотался, притом искренне, задорно, почти до слез.

- Выглядит это баранье бодание на редкость забавно, - сообщил он, отсмеявшись.

- Ничего забавного не вижу, - скептически произнес я.

- Ну и зря, - Мулла повернулся к Студенту. - Пьер, не будь глупцом. Их и так достаточно вокруг нас. Лучше подумай, как будем договариваться. Русские – наши союзники.

- Ваши? – хмыкнул я. – Вообще, что это за маскарад с переодеванием?

- Никакого маскарада, - все улыбался Мулла. – Я настоящий мухаддис, то есть уважаемый человек и знаток Ислама. Ко мне за толкованием сур Корана приходили и бойцы исламских батальонов, и шариатские стражи. Здесь еще недавно было довольно многолюдно.

- И все-таки вы на нашей стороне, - произнес я.

- Я на стороне Аллаха милосердного. Здесь, в этом хранилище, находятся католические святыни. В подполе, в целлофановых мешках, сложено то, что составляло дух Христианской Европы. Христианство – религия Писания. Христианин есть брат мусульманина – только так можно строить крепкий мир. А Халифат… Я ненавижу Халифат. И я давно работаю вместе с профессором Ларивьером и этими молодыми людьми на благо согласия в моей стране – Франции.

- Чем вам, мухаддису, не по душе Халифат, который несет Ислам в заблудшую Европу? – спросил я с интересом и тут же раскаялся, что не успел прикусить язык. Верующий народ бывает крайне обидчивым.