Майор Мартен Сервас. Книги 1-6

— Сеансов тысячи, это займет несколько недель, но мы уже начали, — ответил Игнасио. — Я подключил к этому еще людей.

— Все, кто имел контакты с DEUS’ом, прошли психологические тесты, — продолжал Мин. — Я хочу, чтобы все протоколы тестов были просмотрены заново.

Он оглядел всех одного за другим.

— И был бы отслежен тот или те, кто забивает ему голову всякой чепухой…

— Но, с другой стороны, — примиряющим голосом вступил в диалог Викрам Сингх, — учитывая, на каком этапе мы с вами находимся, это абсолютно нормально.

Мин повернулся к нему с подозрением:

— Как так?

— Парадоксально, однако, чем больше данных он аккумулирует — причем зачастую противоречивых данных, — тем больше мы увеличиваем мощность его компьютеров и тем чаще его реакции становятся неустойчивыми и непредвиденными. В этом нет ничего особенного, это логический этап. Со временем все войдет в норму. Он сейчас активно все впитывает… Если следовать метафоре, то DEUS проходит подростковый кризис. Но он достаточно быстро повзрослеет.

— Вопрос в том, что за взрослый из него получится, — прозвучал скрипучий голос Туве.

Мин дал им выговориться, потом поднял руку, чтобы прекратить пререкания.

— DEUS был создан для того, чтобы с его помощью люди могли принимать решения и делать наилучший выбор в любые моменты, — сказал он. — Чтобы люди предоставили ему право судить, как надо поступать, и полагались на него во всех важных решениях, которые им придется принимать в жизни. Как, кстати, и во всех самых незначительных… Эти решения окажут глубокое влияние на жизнь всех пользователей DEUS’а. Он должен будет стать для них тем, кто всегда все объяснит. А мы должны точно знать в любой момент, почему DEUS принимает то или иное решение, как он рассуждает, что думает. Нам нужно, чтобы он был абсолютно надежен. Был бы уверен сам и умел бы вселять уверенность в других. Все знал и никогда не ошибался. А прежде всего — не навязывал бы людям свою личность, а принимал бы во внимание личность каждого из своих пользователей, если она у них, конечно, имеется… — Он повернулся к Мойре: — А вы сами за смертную казнь?

— Вовсе нет, — ответила она. — В том-то и дело, что он действительно пытался меня разубедить.

* * *

— Браво! — сказал ей Игнасио, когда они шли к выходу.

Мойра вопросительно подняла бровь. Он указал пальцем на надпись над дверью: ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА, ИМЕЮЩЕГО ДОПУСК.

— Ты только что прошла в последний круг. Отныне ты уже не должна покидать Центр до десяти вечера. Насколько мне известно, еще никто не проходил в последний круг так быстро. Мои поздравления…

30

Она бежит по лесу. Бежит, уже совсем задыхаясь. Бежит, бежит, бежит… Чтобы спасти себе жизнь. Чтобы не попасть к нему в руки. Чтобы выиграть время. Рот ее широко раскрыт, горло горит огнем, она хватает воздух, ищет кислород; она уже задыхается от бега. В правом боку под грудью возникает острая боль, словно кто-то забил туда гвоздь.

Она останавливается. Прислушивается. Но что тут услышишь, когда сильный ветер треплет листву и лес становится как живой? Она пытается обдумать ситуацию. Что делать? Спрятаться куда-нибудь или бежать дальше? В каком направлении? А вдруг она станет кружить, потеряет бдительность и угодит прямо ему в руки? В этом лесу все свалено в одну кучу.

Упершись руками в колени, она пытается перевести дыхание. Легкие словно когтями раздирают, из горла вырывается хрип. Пот ручьями струится по лицу и оставляет на губах соленый привкус. А может, это слезы?

И еще этот чертов летний сумрак, который повсюду разбрасывает тени, густые и черные, как ночью, а все остальное почему-то высвечивает, как прожектором…

Выключить бы этот прожектор, как лампу, чтобы все сразу погрузилось в полумрак; спрятаться бы от слишком ярких красок вокруг, от этого кровавого света. Когда он горит, она чувствует себя такой уязвимой…