Майская Гроза

— Я, товарищ генерал, включил их в подвижную группу из танковой роты и мотострелкового батальона. Планирую использовать для нанесения ударов по скоплениям пехоты противника.

— План, на первый взгляд, разумный. — Оценил его доклад Рокоссовский. — К сожалению, еще ни один план не пережил начало боя. То, что резервы предусмотрел — молодец. Немец противник серьезный, это мы с вами еще с империалистической войны знаем, но бить его можно. Германское командование плохо переносит изменение первоначальных планов, значит, наша задача эти планы им поменять. Вопросы будут?

Вопросы были о взаимодействии танкового корпуса Катукова с 8 и 9 мехкорпусами, с которыми ему предстояло держать оборону. Следующим представлял свой план действий командир девятого мехкорпуса полковник Лизюков, впрочем, ничем он от плана Катукова не отличался, за исключением того, что в его полосе обороны намечались столкновения по большей части с пехотными дивизиями немцев. После Лизюкова слово взял командир восьмого мехкорпуса полковник Богданов, задачей которого было обеспечить второй эшелон обороны их корпусов, сосредоточив мобильные ударные группировки для парирования возможных прорывов немцев. Задачей 19 и 22 мехкорпусов было отрезать немецкие дивизии от границы и нанести удары им в тыл, после того как они завязнут в боях, и обеспечить проход на ту сторону границы передовых частей 5 армии Потапова, усиленной двумя, танковым и механизированным, корпусами. План операции впечатлял, но сомнения все же были.

— А вдруг Клейст прорвется, — высказал свои опасения командир 22 мехкорпуса генерал-майор Кондусев.

— Даже если прорвется, все равно ничего сделать не сможет, — ответил Рокоссовский, — за нами еще три армии стоят, и не в чистом поле, а на подготовленных рубежах.

Командиры удивились, раздался вполне естественный вопрос: "Откуда армии". На что командир группы заявил, что ответить на этот вопрос пока не имеет права. Но даже этой информации было достаточно, чтобы командиры корпусов первого рубежа обороны почувствовали себя увереннее. Можно бить врага и не оглядываться назад.

Совещание подошло к концу, большинство волновавших командиров вопросов было решено, оставались такие, которые не могли решить ни они сами, ни командующий группы. Оставалось надеяться, что верховное командование предусмотрело возможность резкого изменения обстановки. Командиры заспешили в свои корпуса, начальники штабов отправились получать новые карты возможных театров военных действий. Катуков, приехавший с начштаба на одной машине, ждал его в коридоре, когда адъютант командующего пригласил его в комнату отдыха. Войдя туда, он обнаружил накрытый для завтрака стол. Командующий приветливо сказал:

— Составь мне компанию, Михаил Ефимович, ждать тебе еще долго. Мне только что из штаба позвонили, карты еще сортируют.

— А что за карты, Константин Константинович, польские?

— Скорее всего Люблинское воеводство, а может и подальше. Пока мы здесь управимся, там могут далеко уйти. Да ты проходи, садись.

Катуков не дал командующему труда просить себя дважды. С Рокоссовским они были хорошо знакомы, несколько месяцев полковник Катуков командовал двадцатой танковой дивизией, входящей в девятый мехкорпус генерала Рокоссовского, до реорганизации корпуса и дивизии. Они быстро управились с наваристым борщом и гуляшом, поданным на второе, и перешли к неторопливому чаепитию.

— Как ты думаешь, Михаил Ефимович, сможешь ты выполнить задачу? — Спросил Рокоссовский. — Удар будет сильный.

— Смогу, товарищ командующий, если Клейст направление удара не изменит. А на шоссе я его не только остановлю, я его там похороню.

— Позиция сильная? — поинтересовался Рокоссовский.

— Да, Константин Константинович, позиция очень хорошая, подготовленная и хорошо замаскированная. Первыми же залпами сможем половину танкового полка положить, а потом и оставшихся добьем, деться им все равно некуда будет.

— Когда ты только успел? — с лукавой усмешкой спросил командующий.

— Две недели готовили, товарищ генерал, — признался Катуков.

— А если бы узнали?

— Вы же знали?

— Я знал. — Ответил Рокоссовский. — Я бы и сам заставил, если бы вы не додумались. Не обо мне речь. Что у тебя с твоим особистом произошло?

— А ничего не произошло. Сбежала эта сволочь из корпуса, и не с пустыми руками. В шестнадцатой бригаде начальник особого отдела захватил агента Абвера. А этот мудозвон со шпионом сразу в штаб округа, пока меня не было. И чувствую, наплетет там в три короба про свои подвиги. А дальше как водится. Очередной орден на грудь, еще одну шпалу в петлицы и прямой дорогой в Московский военный округ. Хорошо, если, заодно, донос на нас не напишет.

— Уже написал! — сказал Рокоссовский и, в сердцах, выругался.

— Ну и что, мне дела сдавать? — спросил Катуков.

— Нет, Михаил. — Успокоил его командующий. — Не знаю, что ты такого совершил, но приказ оставить тебя в покое пришел от самого Берии.

— От кого? — удивлению Катукова не было предела.