Майская ночь, или Утопленницы

* * *

Из лифта я вышел этажом ниже и с бьющимся сердцем поднялся на полпролета, опасаясь увидеть на ступеньках выброшенные за порог пожитки. Но нет, лестница была чиста. Как и площадка.

Перевел дух — и тут пришло сообщение:

«Внимательно разглядели?»

Отвечать, не отвечать? А! Все едино…

«Да», — ответил я.

«Понравилось?»

«Чего вы хотите?» — набрал я в предсмертной тоске.

Шантажист откликнулся спустя пару мгновений:

«Прекратите войну в Сирии».

Я ущипнул себя свободной рукой за переносицу, размял уголки глаз, тряхнул головой, прочел снова:

«Прекратите войну в Сирии».

Глумится гад…

«Я серьезно!»

«Мы тоже, — последовал ответ. — Время пошло».

Мы? Стало быть, он не один! По меньшей мере их двое. Плохо. Точнее, плохо было раньше. Теперь еще хуже…

«Срок?»

«Сутки».

Я взглянул на часы. Десять минут второго.

«Назовите сумму», — потребовал я.

На сей раз ответа не последовало.

* * *

Зять любит взять, а тесть любит честь. Это про нас.

Сразу после моей помолвки с Анфисой он сделал меня своим замом. А я ему, стало быть, за это воздаю должные почести. Нет-нет, упаси боже, никакого подобострастия, никакого подхалимажа: держусь достойно, гляжу открыто. Даже, если хотите, приношу определенную пользу фирме. Вот и подчиненные говорят, будто с моим приходом дела пошли глаже. То, что я ни уха ни рыла не смыслю в том, чем занимаюсь, никакой роли не играет. Смыслят специалисты. А я руковожу.

Обедаем мы дома. Такая уж тут семейная традиция. Стараюсь вести себя как обычно, сам же приглядываюсь потихоньку к супруге и тестю.

— Крысик! — говорит Анфиса. — Завтра мы идем в «Молотов Гараж».

Сердце сбивается с такта, почти останавливается. Завтра… Никуда мы завтра не идем. Анонимные сволочи дали мне сутки на размышление и до сих пор не определились, на какую сумму намерены меня ободрать.

— А что в «Гараже»?

— Первое отделение — Шванвич, второе — Мондье… Представляешь?

Честно сказать, я не представляю даже, кто они такие — эти самые Шванвич и Мондье… Да кто бы ни были!

— Вечером?

— Днем.

— Крыска, ну как же я днем смогу?

— Папа… — Анфиса укоризненно поворачивается к тестю.

Тот сидит недовольный, насупленный. Издает невнятное ворчание — то ли одобрительное, то ли не очень. Хотя какая разница! Ворчи не ворчи — сопротивляться бессмысленно. Между нами говоря, не тесть глава семьи. Он всего-навсего глава фирмы.

Но за дочурку на клочки порвет.

В кармане у меня вякает телефон. Поступило сообщение. Достаю. Читаю:

«У вас остается двадцать три часа».

— Вот народ!.. — жалуюсь я родным и близким. — Пообедать не дадут…

Набираю:

«Где гарантии, что фотографии будут уничтожены?»

«Наше честное слово», — отвечают мне.

Честное слово шантажиста? Это круто…

* * *

Бывший мой одноклассник Леха Мыльный аферистами не занимается, он ловит убийц. Однако обратиться больше не к кому — звоню ему. Леха предлагает подъехать, поскольку разговор не телефонный, — и вот спустя полчаса я сижу у него в кабинетике.

Гроза преступного мира утомленно выслушивает мою отчаянную исповедь.

— Ну, симки у них, ясен пень, незарегистрированные… — тянет он чуть ли не со скукой. — И трубки одноразовые, на выброс… Дай фотки глянуть.

Лезу за телефоном, и в этот миг приходит очередное уведомление:

«У вас остается двадцать два часа».

Стиснув зубы, вызываю на экранчик компрометирующие фотоснимки, вручаю гаджет. Тугая физия Лехи оживляется.

— Ну ты даешь! С чего это тебя на Томку потянуло?

— Пьяный был…

— Погоди! Так это что? На встрече одноклассников?

— Сразу после встречи…

— Чего хотят?

— Сообщения посмотри!

Смотрит. Округляет глаза. Ржет.

— На! — говорит он, досмеиваясь. И возвращает мне телефон. — Классный прикол…

— Но компромат-то — настоящий!

— Компромат — настоящий, — вынужден согласиться он.

— Погоди! Ты говоришь, прикол… Чей?

— Чей прикол?.. — недоуменно переспрашивает Леха Мыльный. — Да Петькин, конечно, чей еще?..

Я как сидел на стуле, так на нем и обмер. К носкам прикипел. Петька, сволочь! Как же я о нем не подумал? Его работа…

Вскакиваю. Леха смотрит на меня с любопытством.

— Куда?

— К нему!

И то ли радость во мне клокочет, то ли бешенство.

— Не спеши, — бурчит он. — Давай-ка попрошу ребят номера пробить. На всякий случай…

* * *

Я гнал «мазду», рискуя влететь в ДТП и мысленно нанося Петечке одно телесное повреждение за другим.

Да все совпадает, все! Во-первых, он тоже был на встрече одноклассников. Во-вторых, вполне мог проследить, куда мы с Томкой направились в обнимку. Вот только скрытая камера… Как ему, гаду, удалось ее установить?

Ну вот, значит, удалось как-то…

И ведь всегда был такой! Помню, перевели его к нам в пятый «бэ», так он с чего начал? Принес в школу спичечный коробок с театральным гримом (у отца позаимствовал) — и мы, как дураки, щеголяли весь день с фингалом под правым глазом!

Сколько раз ему собирались рыло начистить за его проказы — как-то вот уберегся…

Припарковываю машину у скверика, что напротив Петькиного дома, набираю номер.

— Петя, — говорю я с натужной приветливостью, и все равно, боюсь, голос мой звучит несколько зловеще. — Здравствуй, Петя…