Майские грезы (СИ)

— Не-ет, — всхлипнула она, стирая соленые капли со щек и пытаясь улыбнуться. — Он так был рад, что мама согласилась с ним, что… пошел разорять папин комод, где хранилось спиртное. Я же схватила первое, что попалось из одежды, и тихонько выскользнула из дома. Некому было заметить мое отсутствие в тот вечер. Три дня бродила по городу, прячась от милиции в заброшенных домах, где жили… бомжи, — словно стыдясь, прошептала девушка. — Один из них подсказал мне, что нужно сделать, а потом отправил на машине в соседний городок. Я даже удивилась, когда водитель спокойно взял меня с собой и доставил в нужное место.

— И что это за место? — нахмурился Матвей, представляя, что переживал ребенок, скитаясь несколько дней среди сброда. Притом, что она была девочкой, которой могло грозить изнасилование, или что похуже. Все чаще он задумывался над тем, что очень хочет найти этого Влада, да и родителей Майи, и поговорить с ними.

— Приют для таких беспризорников, как я, — пожала она плечами. — Я просто сказала, что не помню, откуда я родом и где жила. Соврала, что на меня напали на вокзале, ударили по голове, отобрали все, что со мной было. «Почему я там оказалась?» — не помню. «Кто привез сюда?» — водитель на «большой машине».

Может, поверили, а, может, и нет, но меня оставили, коротко подстригли, что невозможно было узнать. Со мной разговаривал психолог, врач, чиновница из опеки, но я упорно молчала. Даже имени своего не называла, боясь, что тогда меня отправят в полицию, а там…

Через несколько дней в приют приехали отец и Влад, спрашивали обо мне, но воспитательница, которой я всё же рассказала правду, пошла на преступление. Она не выдала меня, поняв, в чём дело. Я ни разу не пожалела о своём пребывании в детском доме, как бы ни удивительно это звучало. Моей второй мамой стала тетя Аня — та самая воспитатель. Она уговорила директрису не выдавать меня, а также смогла взять надо мной опеку. Я впервые только с ней узнала, каково это — иметь семью, — глаза девушки подернулись слезами, — позже именно от неё я узнала, что мать Влада умерла, а по городу пошли слухи, что она умерла по моей вине. Отец не выдержал этого и уехал из города. Влад ещё несколько раз приезжал в приют, чтобы найти меня, но он не знал, что теперь у меня была другая фамилия. Тётя Аня помогла мне получить паспорт, и это она придумала мне фамилию Зимина, так как в приют я попала зимой, чудом не замёрзнув на улице. Мы с ней уехали в деревню, где я и жила, пока мне не пришлось снова скрываться от Влада. Он так и не смог оставить меня в покое…

Матвей внимательно слушал девушку, досадуя, что сразу не взял координаты этого мерзавца, чтобы найти его. Но прежде необходимо осторожно узнать все о семье Майи, и остался ли кто-нибудь из ее родственников в том городе. Интересно, ее отцу спится спокойно, зная, что случилось с его дочерью? Сам Матвей защищал бы их с Майей ребенка до последней капли крови.

Мужчина затаил дыхание, стоило этой мысли сформироваться в мозгу. Их с Майей дети? Какие они будут? Даже в жар бросило, стоило подумать, что он возьмет на руки маленький комочек счастья. Их счастья.

— Невесёлая у меня жизнь, правда? — горько усмехнулась Майя, вырывая его из задумчивости. Она невесомо коснулась его щеки пальцами, а затем провела между бровей, слолвно хотела стереть хмурую складку.

Матвей поймал её руку и прижался к ней губами. Смех оборвался, и Майя пристально посмотрела в его бездонные глаза. Его волосы блестели в тусклом свете фонарей, а из-под набегающей чёлки светились серо-голубые глаза. Что-то необычное в его взгляде заставило девушку вздрогнуть. Неведомое прежде чувство током пробежало по нервам девушки.

— Ты должна забыть всё это, как страшный сон, Майя. Пока я рядом с тобой, тебе нечего бояться, — тихо, но твёрдо произнёс он.

— И как долго ты будешь рядом? — хрипло спросила она, тут же ругая себя за навязчивость.

Он мягко привлёк её к себе, так, что их лица соприкоснулись.

— Так долго, как ты захочешь, — шёпотом произнёс он, касаясь губами её губ. — Пока ты не прогонишь меня.

От этих слов у нее перехватило дыхание, и с ответом она нашлась тоже не сразу. Несколько томительных минут смотрела в его грозовые глаза, которые в тусклом свете полной луны мерцали таинственным мягким светом.

— У меня плохой характер, и я быстро привязываюсь к людям, — краснея, призналась она. — Возможно, я тебе быстро надоем…

— У меня тоже… много недостатков, и один из них — ревность, — улыбнулся в ответ Матвей, невесомо целуя ее в уголок губ. — Примешь меня таким, со всеми недостатками, пока нас не разлучит… моя работа. Но обещаю, всего на несколько часов в день!

— Звучит, как клятва в ЗАГСе, — рассмеялась девушка, и ее смех звенел в ночной тишине подобно хрустальному колокольчику. Матвей, не отрываясь, смотрел на нее, а затем с тихим рыком прижался к ее губам, обрывая его.