Майские ласточки

— Ох, и забываха я, — сказала она весело и хлопнула себя ладонью по лбу. — Мы же пили с тобой, Григорий, тогда из граненых стаканов. Помнишь, как громко чокались на счастье? Я сейчас достану те стаканы. Не унывай! Жизнь не остановить, дорогой. Мы уедем из Салехарда, но тебя на Ямале не забудут. Меня постоянно спрашивают: «Скажите, вы жена летчика Нецветаева?» — «Да, я Нецветаева». — «Передавайте привет вашему мужу, большое спасибо. Он спас меня от смерти. Привез врача». Вот и я, Григорий, говорю тебе, большое спасибо. Ты дал мне настоящее счастье. Я горжусь тобой. И не огорчайся особенно. В Тюмени найдется тебе дело но душе. Я верю!

— Спасибо, дорогая. Давай чокнемся. Ударим стаканами сильно-сильно, как раньше. Выпьем. Завтра мне не лететь. Не надо проходить медосмотр и мерить давление… Выпьем.

По комнате пронесся тяжелый звон стекла. От движения рук вытянутый язычок свечи заколебался.

— Дорогая, ты тогда сказала: «Огонек зовет вперед!»

— Да, Гриша, огонек зовет вперед!

Нецветаев устало потер рукой лоб.

— Катя, я прилягу…

— Тебе плохо?

— Полет был трудным.

Екатерина Ивановна провела Нецветаева в спальню. Гука его горела, и она встревожилась. «Куда зовет нас огонек?» — подумала она.

— Ты заболел, Григорий. Мы друг перед другом хорохоримся. Сколько ни тяни, а прощаться с Ямалом надо!

Раздался звонок. Руслан выбежал в прихожую. Стоял насторожившийся, но не лаял на чужого.

— Екатерина, звонят. Открой дверь.

— Почтальон пришел. Я сейчас, иду, иду!

Перед открытой дверью стояли Олег Белов и Томас Кузьмичев.

— Екатерина Ивановна, мы к Григорию Ивановичу.

— Заболел Григорий Иванович.

— Кто болен, хочу я знать, — из комнаты вышел Нецветаев, на ходу застегивая пижаму. — Я хочу знать, кто болен. Входите, хлопцы. Пришли вовремя. Собирался сам вас позвать. Сегодня попрощался с «Аннушкой». Пора мне выходить на отдых. Вам летать по Ямалу. Подарю на память свой летный шлем и планшет с картами. Каждая карта с маршрутом полета!

— Я… — Олег Белов побоялся закончить фразу, оборвал ее.

— Олег, выше держи нос. Будешь еще летать, поверь мне, старому летчику. Будешь летать. Входите, ребята, Катерина, накрывай на стол. Доставай запасы. Сегодня и НЗ пойдет в ход. Выпьем, чтобы огонь удачи звал вас вперед!

Вызов в кабинет к Васильеву встревожил не на шутку Олега Белова. Он стоял в оцепенении. Скребущее чувство страха не проходило.

А динамики, как болтливые сороки в лесу, передавали один другому:

— Летчику Белову срочно зайти в кабинет к командиру объединенного отряда. Летчику Белову срочно зайти в кабинет к командиру объединенного отряда!

Проходя мимо стоящих на линейке Ан-2 и вертолетов Ми-8, он старался удержать в памяти укатанное снежное поле в потеках керосина и масла, чахлые деревья осенней посадки. Мысленно прощался с аэродромом, диспетчерской, с самолетами и вертолетами.

Разговор в кабинете командира отряда оказался неожиданным для молодого летчика. Васильев не объявил ему об увольнении, как будто не было никакой аварии, а предложил лететь в Тюмень вместе с Томасом Кузьмичевым. Местный комитет поручил им купить мебель для квартиры Нецветаева в подарок ветерану войны от летчиков объединенного отряда.

— Григория Ивановича врачи отправили в больницу с приступом стенокардии, — и в голосе его послышалась строгость, словно хотел предупредить, что не потерпит никаких отказов. Казалось, он знал от врачей состояние больного, но не имел права сообщать о нем ни намеком, ни выражением лица.

У Олега Белова дрогнули губы. Вспомнил последний вечер на квартире у заслуженного летчика. Тогда они засиделись далеко за полночь. Хозяин рассказывал один случай за другим из своей летной практики, посадку на одну лыжу, сломанный стаей гусей винт. Гости ушли, унося дорогие подарки. Олегу достался планшет с картами, а Томасу Кузьмичеву — летные краги и очки…

…Томас Кузьмичев знакомил товарища с большим городом. Они отказались от переполненного троллейбуса и пошли ходить по улицам пешком.

Из одного переулка выбежала веселая стайка школьников. Впереди шествовала девушка-экскурсовод, держа перед собой маленький черный микрофон.

— Дети, мы вышли на главную улицу города, — торжественно объявила экскурсовод и очертила полукруг рукой. — Раньше эта улица называлась Царской, а теперь — улицей Республики. В названии заключен глубокий смысл. Разве не революция, что в Западной Сибири нашли нефть и газ? Это в нашей республике и нас, тюменцев, по праву называют революционерами, первооткрывателями подземных кладовых: Самотлора, Нижневартовска и Уренгоя? Именно они дают сейчас основную часть нефти и газа…

Олегу Белову понравилась открывшаяся за высокими домами огромная утопающая в цветах площадь, но насладиться этим зрелищем он не успел.

— Олег, смотри, справа наше управление! — обратился к нему Томас Кузьмичев, и этим невольно напомнил о недавней аварии. Настроение было испорчено.

Поздно вечером, когда друзья вернулись в гостиницу, дежурная по этажу остановила их.

— Молодые люди, кто из вас Белов? Телефон все уши прожужжал. Весь день вас разыскивали.