Майские ласточки

— Пройдет, хлопцы, — уверенно сказал Вась-Вась авторитетным тоном, включившись в разговор между летчиками по СПУ. — На Севере чего только не привидится и не послышится. Немного отдохнете, и все пройдет.

Вертолет летел в черную ночь, и за спинами летчиков на «Горке» полыхал яркий столб огня, опаляя края низких туч. Прогретые струи воздуха потряхивали тяжелую машину, и она стремительно неслась вперед, как легкий воздушный шар, все больше и больше набирая скорость.

На коленях Касьяна Горохова лежала развернутая карта, ярко освещенная электрическим светом. Но он не мог по ней контролировать маршрут полета без зримых ориентиров. В темноте потонули земля, снежная тундра с замерзшими реками, ручьями, занесенными снегом.

Олег Белов не спускал напряженного взгляда с приборов. Они оставались для него единственными проводниками на все часы полета. Вспоминались совместные полеты с Ачкасовым. Его завидное спокойствие и хладнокровие. Сейчас комэск ничем не мог ему помочь, но незримое присутствие подбадривало и вселяло уверенность.

Командир скользнул взглядом по сосредоточенному лицу Касьяна Горохова, озорно подмигнул ему, пряча в уголках губ довольную улыбку. Впервые ощутил накатившуюся радость. Его состояние разделял и Касьян Горохов, тоже соскучившийся по полетам, привычной кабине вертолета, штурвалу.

Турбины чувствовали перегрузку машины. Фюзеляж вертолета был завален до самого верха деревянными ящиками с консервами, картонными коробками, плетеными корзинами. В мешках крупа, сахар, коровьи и оленьи туши.

«Не вертолет, а «Гастроном», — посмеиваясь, говорили рабочие, загружая на стоянке продукты.

Диспетчер «Горки» по рации сообщил о вылете вертолета на все три буровые, и там его уже с нетерпением ждали. На посадочных площадках обещали зажечь костры. Вырвать красными огнями землю из свинцовой черноты.

Маршрут разработал Олег Белов. Он мог залететь на ближнюю буровую, а потом уже совершить посадки на самых дальних точках. Но он решил построить полет по-другому: первую посадку сделать на Р-25, у мастера Честнейшего, потом залететь на Р-23 к молодому Александру и только после этого следовать на Р-19, к Кожевникову.

— Что вспомнил, командир, Лилиану? — спросил, хитро прищурив глаза, Касьян Горохов. Начал оправлять теплую летную куртку, как будто готовился к свиданию с болгаркой.

— Нет, думаю о встрече с буровиками, с Кожевниковым.

— А Лилиану забыл?

— Нет… — неопределенно ответил Олег Белов. Ему не хотелось говорить о девушке, открывать для других ее красоту. Забыть ее нельзя. Но он стеснялся в этом признаться, таил все в себе.

— Братцы, вижу костры! — закричал обрадованно Вась-Вась.

Красные огни, раскачиваемые ветром, то вдруг стлались по земле, то вновь вспыхивали, освещая края низких туч. Олег Белов почувствовал захлестнувшую радость. Такую же радость, наверное, испытывали и космонавты, когда возвращались из космоса на долгожданную Землю.

Из темноты навстречу вертолету шагнула ослепительно сверкающая буровая вышка. Она вырастала на глазах горящей свечой. С фонаря к поясам широких ног сбегали вниз электрические лампочки, опоясывали металлические конструкции поперек.

— Ну и дела, орлы! Нас встречают иллюминацией — радостно воскликнул Вась-Вась. — Настоящий праздник. Вот за что люблю авиацию!

— Вась-Вась, скоро Новый год, назначим тебя Дедом Морозом. Будешь вручать подарки!

— По совместительству согласен быть и Снегурочкой.

— Снегурочку командир уже нашел. Есть достойная кандидатура, — пошутил Касьян Горохов. — Правда, командир?

Олег Белов шутку не поддержал. Внимательно посмотрел вниз и коротко сказал:

— Заходим на посадку!

Под вертолетом была та же густая чернота. От пляшущих огней костров прыгали красные сполохи по сугробам. Четко высвечены четыре угла.

— Выключить освещение! — приказал Олег Белов.

В кабине вертолета темно. Две маленькие электрические лампочки горели по углам приборной доски. Компас и высотомер светились желтыми кошачьими глазами.

— Командир, высота три метра, два метра, метр…

Колеса мягко коснулись снега, и вертолет тяжело присел, наваливаясь на пружины рессор.

Винт еще продолжал раскручиваться, подняв клубы снега, а в полосу огней уже вбегали люди. Порывистый ветер валил их с ног, срывал с головы зимние шапки, по это никого не останавливало.

Вась-Вась распахнул дверь, и поток электрического света высветил собравшуюся толпу рабочих.

— Качать летчиков! — крикнул кто-то хриплым, простуженным голосом. — Качать!

— Качать, качать! — раздалось со всех сторон. — Мужики, качать!

Олега Белова вместе с Касьяном Гороховым подхватили на руки. Высоко подбрасывали вверх. Потом неуклюже целовали, щекотно кололи жесткими бородами.

— Заждались мы вас, заждались! — басил буровой мастер Честнейший, хлопал Олега Белова по спине тяжелой ладонью. — Молодцы, все-таки прилетели, молодцы! — в глазах его блестели слезы.

Рабочие принялись разгружать вертолет, вытаскивали ящики со сгущенным молоком, рыбными консервами, мешки с сахаром и крупами.

А Вась-Вась, сдернув с головы летный меховой шлем, собирал в него письма.