Майский снег

...И даже закрýжит над красной калиной,

Что с горки к реке всё бежит и бежит...

Дикая роза

Проживала у забора,

Украшая белый день,

Роза дикая, без вздора

И без тени на плетень.

Об её шипы-колючки

Укололся – и не раз! –

Шустрый парень в дни получки:

Не спускал с неё он глаз,

Целовал не раз – по пьянке –

Розу в алые уста...

...Засыпал он на полянке,

Той, где травушка густа.

Вдруг заснул на полстолетья,

Розу дикую забыл.

Дикий хмель тугою плетью

Розу дикую обвил...

Не хватило кислороду

Той, что парень так любил:

Бесподобную породу

Беспородный загубил.

* * *

Неосветлённая печаль,

Скажи, за что дана мне Богом?

Рассохся старенький причал:

К нему вела сельчан

дорога.

Её сегодня обнаружь!

...Вела к реке – всего основе.

А я по ней шагала в глушь,

Где для меня всё было внове.

Зачем, скажи, мне города –

Вверху реки, вниз по теченью?

Горела крылышек слюда

Моих, – как свыше назначенье.

Блуждали в травах огоньки:

Так звал в объятья пламень-клевер...

...А белый бакен – мель, пески

Обозначал, а может, мерил.

* * *

В застоявшийся холод июля,

Пропитавший и землю, и небо,

Бросить зёрнышко солнца, ликуя,

Было б женщине старой нелепо,

Но

От зёрнышка – лучик и лучик:

И в зенит, и упёршийся в землю.

И ни тот, ни другой – не попутчик

Ни каменья взорвавшему стеблю,

Ни ножу, просквозившему тучку...

Нежно гладили снежную прядку

Лучик взгляда и солнечный лучик –

То – один, то – другой... по порядку.

* * *

Наконец-то июль стал похож на июль:

Исчезает с асфальта вода...

И не надо шофёру выкручивать руль,

Если снова попал не туда.

Не взметнут за собою из брызг веера

Вереницы спешащих машин.

Через стёкла дорога видна, а вчера

Только виделась сгорбленность спин.

Бесконечный поток, он везёт горожан

В деревеньки соннее совы.

...На заборе из кольев всё сушится жбан, –

С чем он был, не узнают, увы!

* * *

– Что скажешь, поэт, о сосне на кровú,

Зарёю заката сегодня пролúтой?

– В четыре утра запоют соловьи

Для старой избы, в землю русскую вбитой.

...А рядом – сосна: снова ветви её

Ложатся на старую крышу... Защита

От крика... Его принесёт вороньё –

Нелучших времён окаянная свита.

– Кричащая туча убьёт соловья,

Сосновые ветви свинцом накрывая?

– Нет, нет, – над сосной – кровью алой кропя! –

В четыре утра солнца плоть зоревая.

Поёт соловей! Светоносность рулад

Закрыла орущую тьму-амбразуру.

...Как ровно медовые свечи горят

На старой сосне, осветив партитуру!

Поиск

Ищу, как в сказке, старый клад –

Ищу бессмертный образ ели:

«Перетекал восход в закат

По хвойным лапам... еле-еле».

Иду по лезвию ножа:

«Как пчёлы, жалят ступни иглы!

...И даже там, где в иглах – ржа,

Она кипит под солнцем в тигле».

Как мало мне осталось лун,

Венчающих мои июни,

Где каждый лунный облик – юн,

А также пóлон в полнолунье.

Сила воображения

Стихам мешает жить жара.

Осталось ждать похолоданья,

И с красной осенью свиданья,

И с явной алчностью костра.

Покамест солнечный поток

Связал в одно и лес, и реку

С волною тёплой, как песок,

Здесь всё ж есть место человеку

Под солнцем Родины...

Дожди

Ещё грядут, зальют дороги...

...На толстом льду, как морж, лежи –

И разбивай слова на слоги.

Мираж

Сколько в воздухе лёгкого пара

Пропадает, не встряв в облака!..

...Только слёзы – от божьего дара,

Что даётся за так на века.

Нет, не гром, – о себе громогласно

Это смех на весь свет заявил!

Оттого-то и небо неясно,

Оттого-то свет белый не мил.

Однодневкой, лихаческой песней

Гонит волны по воздуху бард...

Но болезному сердцу полезней

Был бы скромный, неброский закат.

Осветил бы он сирую землю –

И погас бы, как гавань, вдали...

И по сей день почти не приемлю

В красках праздничных «гранд-корабли».

Знаешь, малым судам –

Каботажем

Занят издавна был мореход –

Не напрасно казался миражем

На глазах вырастающий порт.

* * *

Зря июльские луга

Похвалялись берегами!..

...Семимильными шагами

Умудрилась прошагать

К очень медленной реке,

Что плыла, как пава, в танце...

Красный бакен – на щеке

Левой – пятнышком румянца.

Ну а правая, она

Не попала в поле зренья:

Возле ýшка завихренье,

Может, сделала волна

И волос живую прядь

На плечо ей опустила?

...Я на круче погрустила,

Что давно не двадцать пять, –

Хоть с трудом, а поплыла –

Нет, не павою вдоль луга, –

Крепкой лодкою из дуба

Точно в сторону села.

Диалог

– Привыкаешь жить вполсилы,

Песни петь не торопиться?

Скажешь, где тебя носило,

Бессребреница птица?

– Над лесами полетала,

Не задев верхушек сосен.

И в ветвях у краснотала

Задержалась, встретив осень.

Краснотала горький прутик

Унесла, как травку, в клюве.

...Славный был реке попутчик,

По-над ней плывя в июле...

– На песке – следы крестами:

Их речной волной не смыло.

...Так зачем же за лесами,

Птица, вновь тебя носило?

– На вопрос я не отвечу.

Ах, зачем он задан дважды?

Метки птичьего наречья

На песке прочтёт не каждый.

Ракита горькая

Гляжу на крепкую ветлу:

Всех защитит, хоть и корява.

Она веками в высоту,

Не в глубину реки ныряла.

Ветла раскинет свой шатёр –

Накроет вас листвою-шапкой

В июльский полдень... И костёр

Не бросит полночью нежаркой.

И всё ж ракиту воспою,

Поскольку с ней, сырой и гибкой,

Я пребывала как в раю: